Лорен Грэхэм - Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе

Sturtevanl. A.H. A History of Genetics. P. 67.

Dunn L.C. A Short History of Genetics. P. 215.

Спорные вопросы генетики и селекции… С. 131.

Там же. С. 137.

См.: История ВКП(б). Краткий курс. С. 101. Те же самые слова были использованы и в ходе критики тех физиков, которые подчеркивали наличие границы между явлениями микро- и макромира (см. с. 331).

Лысенко Т.Д. Агробиология. С. 550.

Как пишет об этом Добжанский, «мутации… являются изменениями, индуцируемыми в конечном итоге окружающей средой, однако свойства мутанта зависят от природы гена, который осуществляет изменение, а не от агента внешней среды, который действует скорее как некий пусковой механизм, дающий толчок процессу изменения» ( Dobzhansky Th. The Biological Basis of Human Freedom. Р. 19).

Лысенко писал: «Мне кажется, что вся острота вопроса заключает он вовсе не в том, чтобы доказывать, что Лысенко прав или не прав, а в том, чтобы найти пути, указывающие нам наилучшую, наикратчайшую дорогу для достижения намеченной селекционером цели, а именно выведение лучших сортов в кратчайший срок. Всякое выдвигаемое теоретическое положение, которое будет помогать практике, будет и наиболее полезным и, конечно, наиболее верным в сравнении с другим теоретическим положением, не дающим ни в настоящее время, ни в ближайшем будущем указаний непосредственных или опосредствованных к практическому действию в нашем социалистическом сельском хозяйстве» ( Лысенко Т.Д. Агробиология. С. 126).

Цит. по: Лысенко Т.Д. Избр. соч. Т. 2. С. 6. В своей речи при открытии в 1937 г. совещания по генетике А.И. Муралов, бывший тогда президентом ВАСХНИЛ и считавшийся нейтральным, также подчеркивал необходимость связи теории и практики: «О чем необходимо помнить участникам сегодняшней дискуссии по проблемам генетики и селекции? Они должны помнить прежде всего о той помощи, которую должна оказывать наука социалистическому производству, вооружая его научной теорией» (Спорные вопросы… С. 5). Лысенко в свою очередь заставил даже своих оппонентов желать ему успеха, заявив следующее: «Мне кажется, что если выдвинутые, уточняемые и развиваемые нами положения окажутся неправильными в своей основе, то об этом должен жалеть не только я со своим коллективом, но и все те, кто возражает против этих положений; ведь этим самым мы лишились бы действенного способа выведения новых сортов» ( Лысенко Т.Д. Агробиология. С. 126).

Шрёдингер писал о том, что физики «будут склонны назвать теорию мутаций де Фриза (de Vries), фигурально выражаясь, квантовой теорией биологии. В дальнейшем мы увидим, что это нечто большее, нежели просто образное выражение. Мутации на самом деле происходят благодаря квантовому скачку, происходящему на молекулярном уровне гена. Однако квантовая теория уже существовала два года к тому времени, как в 1902 г. де Фриз впервые опубликовал свое открытие. Что же удивляться тому, что лишь следующее поколение ученых обнаружило связь между этими теориями!» ( Schrodinger E. What Is Life? Other Scientific Essays. Р. 5). Эта часть книги Шрёдингера основана на материале его лекций, прочитанных в Дублинском университете в феврале 1943 г.

Этот же самый вопрос рассматривается в диссертации консервативного, но в то же время интеллигентного выпускника философского факультета из СССР. См.: Пинтер Ф. Актуальные вопросы взаимоотношения марксистской философии и генетики. Диссертация. МГУ, 1965.

Лысенко Т.Д. Агробиология. С. 579.

В рецензии, опубликованной в «Правде» (24 января 1965 г.), И.Л. Кнунянц, Б.М. Кедров и Л.Я. Бляхер пишут: «Хорошо известно, что в конце сороковых годов была провозглашена формула „наука — враг случайностей“. Эта формула неправильна, она основана на смешении совершенно различных понятий случайности. Она, как известно, принесла немало вреда для науки и для практики, но открыто от нее ее авторы нигде не отказались, и она до сих пор фигурирует как составная часть „мичуринского учения“, хотя она не имеет никакого отношения к взглядам самого Мичурина». В 1957 г. с критикой взглядов Лысенко на проблему случайности выступил А.Л. Тахтаджян. Он писал: «С точки зрения механистического материала статистические законы представляют собой лишь временное состояние нашего знания. В действительности не статистические законы являются столь же объективными законами природы, как и любой другой закон природы» (см.: Ботанический журнал. 1957. № 4. С. 596).

В этом случае уместно вспомнить пословицу о палке, всегда имеющей два конца. Если исходить из теории наследования приобретенных признаков, то, наверное, создание «нового человека» и может показаться возможным, но в то же время может оказаться возможной и расистская позиция или даже вера в превосходство аристократии. Как пишет Джулиан Хаксли, «к счастью для человека, приобретаемые им в течение жизни признаки не накладывают отпечаток на его наследственную конституцию. Если бы это было не так, то тогда ужасающие условия, в которых жило большинство человечества на протяжении тысячелетий, наложили бы свой гибельный отпечаток на всю человеческую расу» ( Huxley J. Heredity East and West. Р. 138). Разумеется, любая серьезная дискуссия по поводу приложения к человеку гипотетической возможности наследования приобретенных признаков будет связана с обсуждением временного аспекта: вопросов о числе поколений, необходимых для наследственного закрепления новых черт, а также о числе поколений, необходимых для их стирания.

Анализ дискуссий по проблемам евгеники, имевших место в Советском Союзе в 20-е годы, содержится в моей книге «Between Science and Values». Р. 239–256. Еще в 1958 г., говоря о выдающемся советском генетике Н.К. Кольцове (1872–1940), чье имя связывалось в 20-е годы с евгеническими взглядами, «Правда» характеризовала его следующим образом: «оголтелый реакционер, известный своей бредовой теорией, проповедовавшей „улучшение человеческой породы“» (Правда. 1958. 14 декабря). И все же именно соображения «улучшения человеческой природы» рассматривались некоторыми исследователями в качестве основной причины, приведшей к возникновению «дела Лысенко» в целом. Как отмечает Джон Лэнгдон-Дэвис, споры вокруг этого «дела» возникли из-за того, что «существовал предел, до которого планировщики из СССР могли изменять окружающую среду, с тем чтобы, как они ожидали, изменить к лучшему природу самого человека» ( Langdon-Davies J. Russia Puts the Clock Back. Р. 58–59).

Схема этих лесополос была опубликована в журнале «Огонек» (март 1949 г. 10. С. 4–5).