Владимир Корочанцев - Африка — земля парадоксов

У японских гангстеров существует такой обычай. Если ты провинился перед «своими» в воровских делах, то должен отрубить фалангу мизинца на левой руке и засвидетельствовать этот факт перед «крестным отцом» мафии. Но даже мизинца, хотя он и самый «бесполезный» палец, все равно жалко. В Африке есть и более существенные части тела, которыми откупаются незадачливые плуты.

На Черном континенте кое-где клянутся и доказывают свою честь и правоту… фаллосом. Выше такой клятвы ничего больше уже не придумаешь. Подчас в горячке чернокожие правдолюбы жертвуют ради достоинства и престижа самым дорогим. Так, некий Альфонс Нтсиба из деревни Мудианга в Республике Конго отсек себе предмет мужской гордости, или, как его там называют, «зизи», чтобы избежать наказания за прелюбодеяние и, по его словам, доказать свою невиновность. Односельчане обвинили его в том, что он оставил в очень интересном положении свою племянницу Сандрину Ампасси, девочку школьного возраста. Когда же Альянса повезли в город к психиатру, то он неожиданно для всех выхватил нож и с истошным криком: «Не виноватый я!» — лишил себя «зизи», причем никто не успел даже ахнуть. В результате африканский Дон-Кихот попал не к психиатру, а к хирургу больницы города Долизи. Врач оказал пострадавшему неотложную помощь и констатировал «частичную ампутацию полового члена». А раз так, то грешником признать его уже никто не мог.

Впрочем, когда я спросил знакомого конголезского журналиста, принято ли в Конго лишать себя «зизи» для доказательства своей правоты, он рассмеялся, но затем серьезно ответил, что такого обычая нет. «Не приведи Господи, чтобы был», — добавил он лукаво.

И все же нормальный африканец верит в чудеса… и даже в членовредительство. А они, как известно, случаются разные. По мнению жителя Черной Африки, любое волшебство тем сильнее, чем ближе соприкасается с реальностью, с личностью конкретного человека. Так вот с начала 1990 года в ряде стран стали происходить прямо-таки бросающие в дрожь чудеса.

Страшная напасть одно время обрушилась на жителей Ганы, Нигерии, Камеруна, Кот-д’Ивуара, Того. Там объявились злобные колдуны, одним прикосновением руки к прохожему вызывавшие резкое уменьшение его половых органов до смехотворных, никому (а тем более обществу) не нужных габаритов. В некоторых случаях еще несколько мгновений назад полные гордости, надменные мужчины превращались в жалких бесполых существ, напрочь лишаясь своих вызывавших зависть интимных достоинств, замаскированных одеждой. По-своему страдали от этого и женщины.

Печально было и то, что все эти столь кошмарные события развернулись на светлом фоне тотальной демократизации стран Черной Африки, когда в обиходе замелькали вещие слова: «цивилизация», «кондом», «рынок», «инфляция», «права человека», «гомосексуализм», «киллер», «рэкетир», «СПИД»…

— О времена, о нравы! У человека из-под брюк коварно хотят вырвать самое дорогое, — тоскливо сокрушался уличный продавец манго в центре Абиджана.

Более всего страдала от колдовского поветрия Нигерия. На фоне бедствия возникали самые сумасшедшие нелепые вопросы. Вы спросите: «Есть ли связь между выборами в парламент и исчезновением мужских половых органов или женских грудей? Этот вроде бы вполне житейский вопрос на первый взгляд покажется абсурдным. Но лишь кабинетным ученым! Жизнь — противница жесткой логики и прямолинейного реализма, она мудрее всякого «здравого смысла». Связь, оказывается, есть!

В ноябре 1990 года участились сообщения о том, что у нигерийских мужчин от чьего-то случайного прикосновения или сердечного рукопожатия стало пропадать то главное, чем они отличаются от особ прекрасного пола, а у этих самых особ столь же таинственным образом исчезали груди. Население крупнейшей по численности населения страны Африки взбудоражилось, да и в соседних республиках не скрывали озабоченности, поскольку эпидемия могла перекинуться подобно СПИДу и на их территорию.

Дело в том, что в Черной Африке, по обычаям предков, человек, не имеющий семьи или детей, считается неполноценным и замораживается на самом низком социальном уровне. Бездетных и холостяков там приравнивают к нечистой силе и презирают. В Нигерии, сожалела лагосская газета «Дейли таймс», суеверия не только не слабеют со временем, но, вопреки логике и рассудку, даже возводятся на новые неприемлемые высоты. Дело в том, что в Черной Африке, по обычаям предков, человек, не имеющий семьи или детей, считается неполноценным и вынужден терпеть презрительное отношение со стороны окружающих. С другой стороны, общеизвестно, что для лечения мужского бессилия колдуны широко практикуют использование такого средства, как фаллосы людей и животных. Иначе говоря, некая основа для беспокойства по данному поводу существовала.

Нигерийцы же, по словам лагосского журналиста Тунде Олуволе Аджани, «вообще славятся в Африке тем, что обладают свойством изводить себя по мелочам, делать из мухи слона, и наоборот». Прежде их нервировали слухи, что касанием руки колдуны превращают детей в коз, овец, ящериц, кошек или даже в клубни батата. Но это еще как-то чувствительные люди выносили. Африканцы, подобно русским, очень терпеливы. Но, когда угроза нависла над самым заветным для африканца — органами детотворства и деторождения, тут уж всякое терпение иссякло.

Бедствие началось с крупнейшего города — Лагоса, а потом поразило другие штаты. Любые суеверия в Африке имеют свои допустимые пределы, за которыми таятся трагедия, смерть. Творились странные вещи: людей сначала забивали до смерти, а затем, разобравшись, обнаруживали, что «колдун» убит, а «украденные» им органы у «жертвы» — на положенном месте.

В Абе жертвой «юстиции джунглей» пал покупатель, вздумавший поторговаться с продавцом текстиля. Недовольный ценами, он было продолжил путь по рынку, как торговец неожиданно заголосил, что после сердечного рукопожатия того клиента у него пропала «единственная радость пяти его верных супруг». Быстро собирающиеся в таких случаях граждане не стали снимать брюки с «потерпевшего» и проверять, действительно ли у него испарился «срам», а бодро, как на митинге в поддержку демократии, скандируя «Колдун! Колдун!», линчевали растерянного человека, которого не спасли робкие ссылки на невиновность.

В Лагосе у гостиницы «Меридиан» сторож Абу Али Махама, уроженец Джикуа (штат Борно), обвинил некоего Моруфа Лонча в колдовстве. Но хитроумный Моруф, изловчившись из последних сил, стащил со сторожа штаны, и толпа успокоилась, воочию убедившись в «выдающихся потенциях» Абу Али, которому и впрямь, как завистливо согласились очевидцы, было что терять. И гнев толпы обратился против обманщика Абу.