Патрик Шампань - Делать мнение: новая политическая игра

Патрик Шампань, Париж.

Cентябрь, 1997

" Народ:собирательное имя, трудно определимое, так как о нем формируются различные понятия в разных странах, в разные времена и согласно характеру правительства"

( Статья из "Энциклопедии" (1765), написанная Де Жокуром.)

"Я не являюсь ни низкопоклонником, ни повелителем, ни трибуном, ни защитником народа; народ - это я"

(Робеспьер (1791).)

"Вчера в газете, в которую был завернут мой салат (...), я прочитал, что в маленьком городке в Соединенных Штатах один журналист, который торопился узнать электоральные предпочтения своих сограждан, и не имел времени даже на то, чтобы их опросить по телефону, обратился к ним по радио с просьбой спускать воду в своих туалетах в определенный момент времени и с определенными интервалами. Разместившись в водонапорной башне, он смог констатировать величину понижения уровня воды в пользу того или иного кандидата."

(Жан-Люк Бенозиглио, "Галерея портретов", Paris, SeuiL 1980. р. 151)

Эта книга берет свое начало, теперь весьма отдаленное, в монографическом наблюдении над простой уличной манифестацией: тысячи сельских тружеников в марте 1982 года по призыву своего профсоюза "дошли до Парижа" с тем, чтобы официально выразить "определенное недовольство" сельскохозяйственной политикой, проводимой властью социалистов, не так давно к этой власти пришедших. Эта манифестация была вполне обычной и походила на многие другие, когда почти каждую неделю мимо зрителей проходят самые разные социальные группы людей, состоящие часто из представителей всех районов Франции и собравшиеся в столице для того, чтобы "брать числом"; над шествием возвышаются транспаранты и плакаты, ясно идентифицирующие протестующие группы и указывающие мотивы их недовольства и их требования. Вместе с тем, это во многом исключительная демонстрация, поскольку никогда данная социальная категория, численно сокращающаяся, не оказывалась на проезжей части улицы столицы в столь большом количестве, так как крестьяне обычно заявляют о себе более редко, более локализовано, хотя часто и более бурно. Впрочем, тогда предметом моего любопытства была не столько непосредственно демонстрация, сколько изучение сельской среды, которая испытывала глубокие морфологические изменения, особенно с начала 50-х годов; последнее породило большую литературу, одновременно констатирующую и пытающуюся предсказать "конец крестьян", "конец сельского хозяйства" или "тихую революцию" [1].

Среди множества манифестаций, к которым к этому времени сельская среда уже привыкла, внимание специалистов и "широкой общественности" особенно привлекали именно те манифестации, которые имели место в начале 60-х годов в Бретани и которые пытались ускорить принятие политики, называемой сельской политикой "структур" *. Они занимали /13/

* Эта политика, разработанная совместно с молодыми сельскими тружениками из Национального центра молодых земледельцев и противостоящая политике поддержки цен, которую традиционно отстаивает Национальная федерация профсоюзов сельских предпринимателей и которая состоит в том, что субсидируются без различия все сельские производители. Первая была нацелена на более селективную помощь сельским труженикам с тем, чтобы поощрять модернизацию семейных хозяйств, которые признаны экономически рентабельными. См.:Р.Mullег, Le paysant et le technocrate, Paris, Economie et Humanisme - Editions Ouvrifire, 1984.

первые полосы общенациональных газет по причине серьезности инцидентов, к которым они привели*, и важности последствий, сказавшихся на самих политических кругах. Глава государства отказался созвать чрезвычайную сессию Национальной ассамблеи, за созыв которой выступало большинство депутатов, призывавших обсудить в срочном порядке эти проблемы; это послужило началом серьезной полемики между юристами, а генерал де Голль объяснял свой отказ тем, что выборные лица не должны заседать "под напором улицы". Год спустя в "Ревю франсез де сьянс политик появилась статья, авторами которой были преподаватели Института политических наук в Париже. Целью этих авторов, специалистов по "сельской социологии"**, которые поддерживали и консультировали это подразделение сельского профсоюза, безусловно являлся не столько анализ самого движения, сколько попытка содействовать его успеху. Действительно, эти манифестации явились показателем глубоких изменений, затронувших тогда крестьянскую среду. Именно с этой точки зрения меня заинтересовала манифестация 1982 года. Если она, как мне показалось, смогла сыграть роль "события, сквозь которое можно проанализировать", то только потому, что она позволяла сквозь эту форму коллективного общественного поведения ухватить важные изменения, которые произошли за двадцать лет в этом секторе экономики. Этнографическое наблюдение за этой манифестацией, которая обещала стать исключительной по своему размаху, вписывалось в рамки исследования, которое я тогда вел о кризисе воспроизводства малого и среднего крестьянства. В частности, я выявил, что среди факторов, определяющих сельскую эмиграцию, важную роль играл кризис социальной идентичности, который испытывала вот уже тридцать лет большая часть малого и среднего крестьянства. В этом ракурсе я хотел изучать стратегии "представления себя" этой группой, которая выглядела как социально взрывоподобная перед парижскими жителями, выступавшими образцовыми символами "города" и "государства". Поскольку представления, которые доминируемые создают сами о себе, обязаны во многом тем представлениям, которые доминирующие составляют о доминируемых, нужно было изучить восприятие сельской среды /14/

* По случаю кантональных выборов урны с бюллетенями были уничтожены; линии телефонной связи повреждены; город Морле был осажден сельскими тружениками, а подразделение префектуры оккупировано; и т.д..

** Эта специальность социологии, позаимствованная Анри Мандра из Соединенных Штатов Америки и которая стала преподаваться в Институте политических наук, явилась результатом практического разделения, которое обозначает не столько теоретически сконструированные объекты, сколько конкретные области практики.