Марат Йорданов - Тайное общество Ичкерия

Впервые российские солдаты видели на Кавказе подобное, что послужило журналистам поводом для воскрешения в памяти подзабытого лозунга советской эпохи «Народ и армия едины».

Война в Чечне и Дагестане в классическом смысле и не была войной, которая подразумевает участие в ней профессиональных армий воюющих государств, при этом предполагается соблюдение определенных правил игры, зафиксированных даже в международных договорах. Вместе с тем к войне применимы и определенные нравственные критерии с точки зрения оправданности или справедливости боевых действий с той или другой стороны. Применение правовых постулатов или нравственных критериев к войне, начавшейся в декабре 1994 года в Чечне и осенью 1999 года после известных событий через Дагестан возвратившейся туда же, весьма затруднительно.

Эта война, будучи продолжением политики, переплелась с ней, в силу чего политики и военные оглядывались друг на друга и смотрели в сторону Кремля, когда приходилось принимать решения относительно уничтожения бандитов в их логове на территории криминальной Ичкерии. К тому же проблема была окутана обязательствами хасавюртовских соглашений 1996 года и усложнена ретивым вмешательством в события Совета Европы. Приведенные выше высказывания Рушайло и Степашина свидетельствуют о нерешительности власти перед необходимостью перейти Рубикон, то есть дагестано-чеченскую границу. В этой обстановке растерянности и замешательства своевременно и четко прозвучало знаменитое изречение В. В. Путина:

«Будем мочить бандитов даже в сортирах». Тогда кое-кто не преминул упрекнуть молодого премьера в употреблении жаргонных словечек. Однако, кажется, он как раз к месту применил понятные для преступников выражения из их же фени [1] Феня — криминальный, бандитский жаргон. , подчеркнув тем самым, что власти знают, с кем имеют дело. Получив такой своеобразный приказ со стороны премьера, военные приступили к его исполнению, что выразилось в массированных ракетно-бомбовых ударах «по сортирам», то есть по базам и лагерям боевиков, расположенным в центральной и горной части Чечни. Оправдались слова «официального представителя Ичкерии в Москве» Майрбека Вачагаева, который в сердцах сказал, что «Шамиль Басаев пошел в Дагестан, чтобы взять войну за руку и привести ее вновь в Чечню». Война действительно пришла в Чечню, но она еще долго не уходила из Дагестана.

По завершении боевых действий в Ботлихском и Цумадинском районах в Дагестан 28 августа приехала представительная делегация руководителей страны во главе с В. В. Путиным. Вместе с премьером прибыли директор ФСБ Н. Патрушев, министр по чрезвычайным ситуациям С. Шойгу, начальник Генштаба А. Квашнин и другие руководители центральных ведомств. Было объявлено о выделении из федерального бюджета на нужды Дагестана 400 млн рублей. На совместном совещании руководителей страны и республики В. В. Путин сказал примечательные слова: «Россия никогда не забудет то, что сделали дагестанцы».

Но на этом авантюра ичкерийцев в Дагестане не закончилась, впереди были еще боевые действия в Кадарской зоне и Новолаке.

29 августа прокурор республики И. Яралиев обратился к так называемому карамахинскому джамаату (обществу) с требованием подчиниться органам власти, сдать оружие и восстановить местное самоуправление.

Ваххабиты, уже два года господствовавшие в Кадарской зоне и установившие там собственные неконституционные порядки, проигнорировали обращение прокурора.

Вооруженные до зубов отряды экстремистов, обжившие Кадарский анклав, превращенный ими в сплошной укрепраион, не спешили сложить оружие, потому что имели на руках некую охранную грамоту, выданную им ровно год назад властями Дагестана. Тогда, 1 сентября 1998 года, между председателем Госсовета Магомедовым и лидерами ваххабитов в Буйнакске был подписан некий протокол, определивший взаимные обязательства сторон. Юридическая ничтожность этого документа несомненна, а политическая целесообразность его подписания тоже остается под большим вопросом.

Ваххабиты Кадарской зоны, как и следовало ожидать, проигнорировали ультимативное требование властей, после чего развернулась войсковая операция по их ликвидации. В этой операции были задействованы крупные силы Министерства обороны, Внутренних дел и ФСБ, а также привлеченные силы ФАПСИ, МЧС, Минздрава и других ведомств. Военные через каждые 2–3 дня объявляли о завершении операции, однако при попытке подразделений осуществить «зачистку» населенных пунктов бои вспыхивали с новой силой и применение авиации и артиллерии возобновлялось.

5 сентября 1998 года экстремистские лидеры вышли к командованию федеральных сил с предложением предоставить им коридор для ухода в Чечню в обмен на прекращение огня и освобождения заложников. Это их предложение было отвергнуто, коридор предоставлялся только для ухода мирного населения, а зона боевых действий была окружена плотным кольцом подразделениями армии и милиции.

8 сентября военные в очередной раз заявили, что над Кадарской зоной достигнут полный контроль, но войска и милиция смогли зайти в вотчину экстремистов лишь через 4 дня. Однако их лидеры, как это бывало много раз в Чечне, непонятным образом исчезли. Позже они объявились у своих ичкерийских единомышленников.

За три дня до этого, 5 сентября 1998 года, в самом разгаре боев с кадарскими ваххабитами крупные силы боевиков численностью до двух тысяч человек вторглись на территорию Новолакского района и заняли несколько населенных пунктов. Точь-в-точь здесь повторился ботлихский сценарий, и понять логику бандитов, быстро окопавшихся как и там, на высотах и в селах, было невозможно. Правда, потом оказалось, что, получив отпор в Ботлихе, они рассчитывали найти поддержку здесь среди своих соплеменников чеченцев-аккинцев, тем более что здесь была зона влияния их подельника Надира Хачилаева. Действительно некоторая часть дагестанских чеченцев встретила бородатых агрессоров как желанных гостей, но такие случаи имели место нечасто и на фоне общего неприятия дагестанцами ваххабитских экстремистов они не сыграли существенной роли.

Поначалу боевикам, как в Ботлихе и Цумаде, противостояла местная милиция, усиленная подразделениями ОМОНа из российских областей, позже стали подтягиваться войска, покидающие Кадарскую зону после завершения операции.

4 сентября 1998 года, за день до вторжения в Новолак, в Буйнакске прогремел взрыв жилого дома, унесший десятки жизней и покалечивший более сотни человек, преимущественно женщин и детей. Не оставалось сомнения, что Ботлих-Карамахи-Буйнакск-Новолак — это звенья одной цепи, конец которой тянется далеко за пределы региона и страны. То, что война в Дагестане планировалась в штабах зарубежных террористических центров, связанных с большой политикой и международным нефтяным бизнесом, ныне является секретом полишинеля, и потуги определенных кругов представить дело, как будто на Северном Кавказе созрели условия для «исламской революции», не более чем пыль в глаза несведущих.