Юрий Минералов - Введение в славянскую филологию

По-словацки стал писать стихи Ян Коллар (1793–1852), создававший оды, элегии, написавший патриотическую поэму « Дочь Славы» (1824).

Словаком по национальности был один из крупнейших филологов славянского мира Павел Йозеф Шафарик (1795–1861). Долгие годы живя в Праге, писал он в основном по-чешски. Наиболее известный его труд — « Славянские древности» (1837).

Филолог и философ-гегельянец Людевит Штур (1815–1856) в 30-х годах XIX в. возглавил в Братиславском лицее кафедру чехословацкой литературы. Он пропагандировал верность писателя духу народа, который преломлен в устном народном творчестве.

Под влиянием идей Штура творили поэт-романтик Янко Краль (1822–1876), для которого характерны бунтарские мотивы (например, цикл его стихотворений о «словацком Робин Гуде» разбойнике Яношике) и прозаик Ян Калинчак (1822–1871), писавший исторические повести о борьбе славян за независимость — « Бозковичи» (1842), « Могила Милко» (1845), « Князь Липтовский» (1847) и др.

По сути, названные авторы и некоторые их современники сыграли роль родоначальников молодой (по историческим масштабам, и полтора века спустя все еще довольно молодой) словацкой литературы. Эта литература полна свежих сил, но ее выход на широкую международную арену — дело будущего.

Польский народ столетиями развивал свою культуру в собственном государстве. В конце XIV в. польская королева Ядвига вышла замуж за литовского короля Ягайло (впоследствии военно-политического руководителя Грюнвальдской битвы). Великое княжество литовское при этом сохранило автономию, однако менее чем через столетие (28 июня 1569 г.) состоялась Люблинская уния, по которой Польша и Литва стали уже единым государством. В зависимость от поляков-католиков вследствие этой унии попали православные белорусы и украинцы.

Через несколько лет королем Польши был избран католик-венгр Стефан Баторий (1533–1586), который повел решительные военные действия против православной Руси Ивана IV. Параллельно католицизм активизировал свое конфессиальное наступление на православие.

В 1574 г. иезуит Петр Скарга (1536–1612), крупный польский католический деятель, опубликовал свою известную книгу « O jednośći Kośćtioła Bożego» («О единстве Церкви Божией и о греческом от этого единства отступлении»), в которой обвинял православных священников в том, что они женятся и потому погружены в греховную мирскую жизнь, а также плохо знают латынь и потому не отличаются необходимой богословской ученостью. Особенно же он напал на церковнославянский язык, утверждая, что с ним «никто ученым стать не может». Церковнославянский якобы не имеет правил грамматики, и его тоже везде плохо понимают. Этой удручающей картине Скарга противопоставлял, естественно, католицизм с его латынью — в которой, надо признать, были изощренно развиты различные приемы логической схоластики и интеллектуальной софистики.

Отвечая Петру Скарге, афонский инок украинец Иван Вишенский (1550–1623) указывал на богодухновенность церковнославянского языка, «плодоноснейшего от всех языков», но именно потому ненавидимого диаволом, который «толикую зависть имает на словенский язык». Этот язык «Богу любимейший: понеже без поганских хитростей и руководств, се же есть, грамматик, риторик, диалектик и прочиих их коварств тщеславных, диявола всеместных» [206].

В 1596 г. католические церковные круги при поддержке властей Польши провели в жизнь религиозную унию. По этой, так называемой Брестской, унии живущие в Польше православные подчинялись Римскому папе, хотя сохраняли право вести религиозную службу по-церковнославянски.

Малороссийские и белорусские народные массы унию не приняли. Во многом именно уния толкнула украинский народ на серию вооруженных выступлений против владычества поляков. В конце концов эту борьбу возглавил Богдан Михайлович Хмельницкий (1595–1657) — кошевой атаман войска запорожского, впоследствии гетман Украины.

Прибывший в его ставку константинопольский патриарх призвал Хмельницкого создать православное государство, а унию упразднить. Однако гетман понимал, что в его войне с поляками силы слишком неравны, и после крупных военных поражений собрал 8 января 1654 г. в Переяславле раду, на которой народ поддержал его намерение перейти в подданство «царя московского». С Переяславской рады берет начало воссоединение украинцев и русских, продолжавшееся до конца 1991 г., то есть почти до наших дней.

Польша же пережила в XVII–XVIII вв. ряд тяжелых катаклизмов. Уже через несколько лет после Переяславской Рады ее буквально залил так называемый «потоп» — нашествие шведов. От него страна уже не оправилась. В 1703 г. шведы Карла XII опять заняли Польшу, взяли Варшаву и даже посадили королем своего ставленника Станислава Лещинского.

В XVIII в. неблагоприятные для Речи Посполитой обстоятельства все более умножались. С растущей агрессивностью отстаивавшая свои «демократические права» шляхта вступила в борьбу с королем Станиславом Понятовским, которого поддерживала Россия, и образовала против него «конфедерацию». Король попросил Россию о помощи. В итоге весьма бурных событий состоялись так называемые первый и второй разделы Польши между Россией, Австрией и Пруссией.

В 1794 г. польские конфедераты во главе с выдающимся полководцем Тадеушем Костюшко (1746–1817) были наголову разбиты Александром Васильевичем Суворовым (1730–1800), и произошел третий раздел Польши. Польша как государство перестала существовать. Для поляков как самобытной славянской нации это было трагедией.

В польской литературе были и есть всемирно известные авторы (Адам Мицкевич, Генрик Сенкевич, Станислав Лем, Чеслав Милош, Вислава Шимборска и др.).

Польская светская художественная литература вышла за пределы «католического эсперанто» (латинского языка) в XVI в. Н. С. Трубецкой пишет:

«Язык старопольский стал литературным гораздо позднее чешского, и так как между Польшей и Чехией существовало довольно оживленное культурное общение, а польский и чешский языки в XIV в. были фонетически и грамматически гораздо ближе друг к другу, чем в настоящее время, то неудивительно, что в начале своего литературного существования старопольский язык испытал на себе чрезвычайно сильное чешское влияние. В своей основе старопольский литературный язык развился из разговорного языка польской шляхты, и эта его связь с определенным сословием, а не с определенной местностью сказалась в том, что он с самого своего начала не отражал в себе никаких специфически местных, диалектических черт и никогда не совпадал ни с одним местным народным говором: в то время как, например, русский литературный язык в отношении произношения может быть определенно локализован в области средневеликорусских говоров, польский литературный язык вовсе не поддается локализации на диалектической карте этнографической Польши. Литературная традиция польского языка с XIV в. никогда не прекращалась, так что в отношении продолжительности и непрерывности литературной традиции польский язык среди славянских литературных языков занимает следующее место после русского» [207].