Анатолий Белкин - Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

Исследовательская, проверочная функция следственного эксперимента в практике его проведения выступает на первый план. В конечном счете, следственный эксперимент всегда проводится для проверки либо имеющихся доказательств: достоверности их существования, соответствия их содержания объективной реальности, самого механизма их возникновения - либо тех или иных представлений следователя или суда: выдвинутых версий, значения предположений и умозаключений относительно отдельных обстоятельств дела. Результаты проведенных опытов при условии соблюдения необходимых требований по обеспечению их достоверности приобретают доказательственное значение. Это всегда новые доказательства, поскольку ранее они не существовали, по делу не фигурировали. Однако содержащаяся в них доказательственная информация не всегда нова - принципиально новой она бывает лишь в тех случаях, когда экспериментально доказывается невозможность того, что было предметом проверки, несоответствие проверяемых утверждений объективной реальности.

Достоверность результатов следственного эксперимента в значительной степени зависит от соблюдения при его производстве двух основных условий:

1) проведение эксперимента в условиях тех же или максимально сходных с теми, в которых имели место событие или факт, ставшие предметом исследования, проверки;

2) многократное проведение однородных опытов с целью исключения случайного результата.

Достоверность выступает как показатель допустимости использования результатов эксперимента, но само содержание полученных данных с точки зрения их доказательственного значения может быть двояким.

При достоверном отрицательном результате делается категорический вывод: того, что требовалось подтвердить экспериментально, не могло быть (действие не могло быть совершено, субъект не имел соответствующих навыков, следы преступления не могли образоваться данным образом и т.п.).

При достоверном положительном результате вывод носит вероятный характер (выстрел мог быть услышан, подозреваемый мог быть опознан в описываемых условиях и т.д.), ибо то, что произошло при проведении эксперимента, в действительности могло произойти, а могло и не произойти.

Проверка показаний на месте. Это следственное действие наконец-то признано и узаконено в ст. 194 УПК РФ, хотя и ранее проводилось повсеместно как эффективное средство исследования и проверки доказательств и получения новых доказательств. Первое упоминание о нем встречается у П.И. Тарасова-Родионова *(384) , а начиная с 1955 г. о "выходе на место", как его тогда часто именовали, пишут уже многие процессуалисты и криминалисты *(385) . В 1959 г. вышла первая работа, специально посвященная этому следственному действию, в которой обосновывалась его самостоятельная природа, рассматривались тактические приемы его проведения и правила процессуального оформления полученных результатов *(386) .

Комплексный характер проверки и уточнения показаний на месте давал ее противникам основания возражать против законодательной регламентации этого следственного действия в УПК - это действие пытались рассматривать в качестве разновидности допроса или осмотра с участием обвиняемого или (реже) потерпевшего либо свидетеля, несмотря на явные отличия как от допроса или осмотра, так и от следственного эксперимента, под названием которого оно тоже порой проводилось. Отличия от этих и иных следственных действий подробно проанализированы в специальной литературе, поэтому остановимся лишь на тех негативных последствиях, к которым приводит их смешение в тактическим плане.

При смешении с допросом и осмотром теряет свое значение такой основополагающий принцип проверки и уточнения показаний, как добровольность участия лица, чьи показания проверяются. На практике это приводит к тому, что инициатива в указании пути следования и самого места проверки переходит к следователю, чьи действия приобретают наводящий характер. Таким образом, утрачивается сама цель этого следственного действия.

При смешении с предъявлением для опознания имеет место тот же недостаток, так как, в сущности, инициатива в действиях также должна принадлежать следователю: выполнение тактического правила обеспечения опознающему свободы выбора опознаваемого объекта среди ему подобных требует предъявления нескольких мест, подбор которых лежит на следователе, а это предполагает, к тому же, знание последним того места, где должны проверяться показания. Смешение же со следственным экспериментом логически приводит к игнорированию изменений в обстановке места проверки, что противоречит принципам проведения экспериментальных действий.

Тактическое своеобразие проверки и уточнения показаний на месте требует и оригинальной процессуальной регламентации, где обязательно должен быть сделан акцент на инициативность и добровольность действий лица, чьи показания проверяются таким способом. Непременным тактическим элементом проверки и уточнения показаний на месте является органическое сочетание свободного рассказа и демонстрации действий лицом, чьи показания проверяются, объектов или деталей обстановки, удостоверяющих правдивость его слов. На данном этапе следственного действия роль следователя изменяется: из пассивного наблюдателя он превращается в активного участника, поскольку по его инициативе могут осуществляться показ или подтверждающие действия, необходимое их уточнение и т.п. Смысл сочетания рассказа с показом заключается в объективизации критериев оценки достоверности показаний. Но этим не ограничивается значение данного следственного действия. Показ может привести к обнаружению в прямом смысле слова новых, подчас более значимых, чем проверяемые, доказательств.

Нуждаются ли результаты рассматриваемого следственного действия, в свою очередь, в проверке? Практика дает утвердительный ответ на этот вопрос, особенно актуальный при разоблачении самооговора, а иногда и оговора.

Проверяемые показания могут подтвердиться обнаруженными доказательствами, деталями обстановки места, их расположения и т.п. Но для признания достоверности таких результатов надо исключить всякую возможность получения соответствующей информации лицом, чьи показания проверяются, от третьих лиц, что можно сделать лишь с помощью иных доказательств.

Наконец, следует остановиться на вопросе о том, в каких случаях целесообразно проводить проверку показаний на месте как самостоятельное следственное действие, а не иными путями, принятыми для исследования, проверки и оценки доказательств.

Л.А. Соя-Серко называет четыре ситуации, в которых, по его мнению, возникает необходимость в проведении указанного следственного действия. Такая необходимость возникает, когда: