Николас Тинберген - Мир серебристой чайки

В научной литературе до сих пор нет ясного ответа на вопрос, какова функция этого движения. Редактор "Британских птиц" в связи с наблюдениями Уокера замечает: "Эта привычка, разумеется, хорошо известна тем, кто наблюдал за птицами на морском берегу. По-видимому, таким способом птицы весьма эффективно выгоняют червей из земли". Портилье в своей интересной статье о поведении серебристой чайки [91] еще более категоричен; он сообщает, что топтание выгоняет на поверхность червей Агеnicola marina и Echiurus pallasii.

Мои собственные наблюдения этого не подтверждают. Хотя мне приходилось видеть, как другие виды чаек — обыкновенные и сизые — топтались на илистых берегах, серебристые чайки проделывали это только на лугах. Возможно, мои данные просто недостаточно полны. Однако, наблюдая эту повадку у других чаек, я пришел к выводу, что топтание может иметь двоякое назначение. Во-первых, оно имеет своей целью выгонять на поверхность земляных червей, у которых, по-видимому, существует врожденная реакция на вибрацию почвы, помогающая им спастись от заклятого врага — крота. (Д. П. Уэллс сообщил мне, что эта реакция свойственна только некоторым видам червей, а именно Allolobophora, но не Lumbricus.) Во-вторых, когда я наблюдал топтание у обыкновенных чаек на морском берегу, они обязательно стояли в мелких и мутных лужицах. И тут, мне кажется, назначение этой повадки — взбаламучивать ил, чтобы прячущиеся в нем мелкие животные задвигались и тем выдали себя. Аналогичное поведение наблюдается у круглоносых плавунчиков на северных гнездовьях, когда комариные личинки — их главный корм — неподвижно висят в воде. Плавунчики не топчутся, а выписывают "пируэты" на одной ноге, внимательно вглядываясь в воду и хватая черные личинки, поднятые этим движением на поверхность [120]. Очень похожим образом ведет себя каракатица Sepia officinalis [138]. Охотясь на креветок, которые не только обладают покровительственной окраской, но и зарываются в песок, каракатица медленно плывет над самым дном и выбрасывает струйки воды перед собой. Попав в креветку, струйка смахивает прикрывающие ее песчинки, и та начинает снова быстро нагребать на себя песок своими аптеннами. Каракатица замечает это движение и хватает креветку.

Топтание чаек на морском берегу у воды, по моему убеждению, не может выгонять наружу червей, так как, насколько мне известно, ни у одного морского червя на нагнем побережье нет реакции, которая заставляла бы его выползать па поверхность из-за вибраций почвы. Кроты в литоральной зоне не водятся, и если у земляных червей подобная реакция действительно выработалась как средство спасения от крота, то ее отсутствие у животных, обитающих в литорали, является естественным. Однако не исключено, что в какой-то другой части ареала серебристой чайки существуют обитатели прибрежий, реагирующие на вибрацию почвы, как, например, земляные черви на суше, и что топтание у чаек выработалось в процессе поисков именно этих гипотетических животных и сохранилось там, где таких животных нет. Ведь голландским чайкам тоже вряд ли нужны подвижные когти на пальцах. Как бы то ни было, этот вопрос заслуживает более глубокого рассмотрения.

Топтание чаек на траве имеет интересную аналогию с поведением некоторых других птиц. Чибисы и другие кулики выгоняют червей из земли, делая вибрирующие движения только одной ногой [91]..Птица вытягивает ногу под углом вперед и быстро ею потряхивает. Я наблюдал такое поведение только на лугах и ни разу не видел, чтобы чибис проделывал это на илистом берегу. Кстати, вот пример того, как сравнительное изучение животных, обычно предпринимаемое для выявления анатомического сходства, может быть использовано для установления аналогий в поведении, помогая правильно истолковать биологический смысл данной формы поведения.

Топтание у чаек — несомненно, врожденная, а не приобретенная форма поведения. Портилье [91] сообщает, что молодые чайки в зоопарках тоже часто топчутся. Однако эти молодые чайки топтались даже на сухом песке, а потому, возможно, это просто своего рода "бесцельное поведение", которое объясняется тем, что накапливающееся побуждение топтаться не находило выхода, так как вокруг не было сырого песка. Возможно также, что молодые птицы топчутся всегда и на любой почве (даже у воды на морском берегу) и лишь позднее научаются делать это только там, где топтание действительно помогает им находить корм, то есть на лугах.

Портилье наблюдал топтание не только у обыкновенной чайки, но и у вальдшнепа, красного американского фламинго, пеганки, горного гуся и некоторых цапель. Лебеди и утки топчутся на мелководье, а наблюдения Хайнрота [51] показывают, как "глупо" иногда ведут себя птицы, когда "правильный" раздражитель действует в "неправильной" ситуации: один из его лебедей начал топтаться в лужице воды па льду, сковавшем пруд в зоопарке. Портилье рассказывает о забавном случае, который свидетельствует, что у уток эта реакция носит чисто врожденный характер: в зоопарке утята кряквы начали топтаться, случайно наступив на мокрый хлеб в кормушке. А Хайнрот наблюдал, как птенцы вальдшнепа, содержавшиеся отдельно от родителей, начинали топтаться на торфяной подстилке своей клетки.

Очень интересно было бы установить, действительно ли земляные черви являются объектом топтания всех этих птиц. Мне это кажется весьма сомнительным; ведь в таком случае земляного червя поджидало бы на поверхности почвы очень много врагов и было бы странно, что крот вынуждает червей искать спасения в куда более опасном месте. Право, трудно решить, кто тут представляет наибольший интерес — червь, птица или крот!

Ныряние за кормом наблюдается относительно редко, но всегда, когда мне доводилось его увидеть, ныряло сразу очень много чаек. Отсюда следует, что эта реакция является формой поведения, присущей всему виду, но стимулируется только в особых, довольно редких условиях. Чайки летят в метре-двух над поверхностью воды, а затем ныряют так, что видны бывают только самые кончики крыльев. Иногда ныряет и плывущая чайка, но в таких случаях она обычно сначала взлетает на полметра над водой. Это происходит тогда, когда добыча находится близко от поверхности, но не настолько, чтобы птпца могла до нее дотянуться. Чайки (цитирую Хэвиленда [49]) "плавучи, как целлулоидные мячики" и ныряют без той законченной элегантности, которая характерна для крачек. Тем не менее, если добыча держится далеко от поверхности, они способны нырнуть довольно глубоко. Найт [6] видел, что они "рывком погружаются в воду и, как правило, тут же выныривают, хотя по меньшей мере один раз птица так долго оставалась под водой, что я уже опасался, как бы быстрое течение не утащило ее под лед, но наконец она вынырнула у самой кромки льда и взлетела с очень крупным томкодом". Полное погружение наблюдали и другие авторы, например Каммингс [18]. Штайнигер [112] заметил, что серебристые чайки иногда ныряют с двухметровой высоты и в этих случаях уходят под воду целиком, как крачки. Он даже разглядел, что под водой они один раз взмахивали крыльями и таким образом добирались до мидий, которые находились на полуметровой глубине.