Игорь Акимушкин - Мир животных: Беспозвоночные. Ископаемые животные

Русские читатели могли ознакомиться с «Естественной историей Понтоппидана» по обширным выдержкам из нее, которыми пользовался в своих книгах известный в свое время популяризатор естествознания в России В. А. Левшин. В «Словаре ручной натуральной истории», изданном в 1778 году в Москве, автор рассказывает следующие любопытные подробности о морском «звере» — краке.

«Крак есть рак, величины непонятной, обитающий в Северном море; он занимает ужасное место, и северные рыбаки бывают рады, когда на оное наедут, ибо над ним всегда множество рыб вьется. Познают пребывание его по мели в море; когда известное место, бывшее глубиною до ста сажен, по мере гирьки окажется только сажен в тридцать, заключают тогда, что на дне крак находится. И если отмель сия отчасу становится мельче, заключают, что крак вверх поднимается, тогда спешат отъехать и, достигнув до настоящей глубины, останавливаются. Тогда видят показывающуюся из воды поверхность сего ужасного животного, ибо всего его никто не видывал.

У него спина, по-видимому, имеет около полуторы аглицкой мили в окружности. Сперва показывается он во образе многих малых островов, как бы лесом обросших, с возвышенностями рогов, со среднюю корабельную мачту величиною, сии острова не что иное должны быть, как неровности спины его, и видима бывает на оных плавающая и прыгающая рыба.

Когда чудовище сие начнет опять на дно опускаться, происходит тогда вертящееся волнение, которое все утащить на дно моря в состоянии».

Этот отрывок представляет собой свободный пересказ одной из многих историй о кракене, записанных Понтоппиданом со слов норвежских рыбаков, которые все «единодушно ее подтверждают без малейших вариаций в своих сообщениях».

Понтоппидан пытается установить положение легендарного кракена в научной системе животного царства. В самом деле, кто он — рыба, кит, гигантская медуза или краб? «По всей вероятности, — пишет Понтоппидан, — это огромное морское животное можно отнести к полипам или к разновидности морских звезд, ниже это будет доказано более полно». Вполне естественно в таком случае заключить, как это делает Понтоппидан, что толстые и подлинные, «как мачты судов среднего размера», руки этого чудовища, которые оно выбрасывает над водой, «являются попросту щупальцами или чувствующими инструментами». При их помощи животное передвигается и добывает пищу.

«Кроме щупалец, — продолжает копенгагенский академик, — великий создатель дал этому существу сильный и специфический запах, который он может издавать в определенное время, привлекая им морских рыб. Это животное имеет еще одно странное свойство, известное по опыту многим старым рыбакам. Они утверждают, что в течение некоторых месяцев кракен, или краббен, все время питается, а в другие месяцы он лишь выделяет свои экскременты. Тогда поверхность моря окрашивается выделениями кракена и кажется совсем густой и мутной. Эта муть привлекает массу рыб, они приплывают отовсюду и собираются непосредственно над кракеном. Он выпускает свои щупальца, хватает ими желанных гостей и превращает их через положенное время путем переваривания в приманку для других рыб». Удивительно хозяйственное животное этот кракен! Даже собственные экскременты он утилизирует с большой выгодой для себя.

В этом курьезном описании мы видим довольно обычный в фольклорном творчестве пример своеобразной субституции, когда при помощи одной наиболее популярной легенды одновременно пытаются объяснить многие, не связанные между собой явления природы.

В море в определенные сезоны года, обычно весной и осенью, поднимаются с глубин вместе с течениями неорганические вещества — соединения азота, фосфора, кремния и др. На этом «удобрении» развивается богатая жизнь микроскопических организмов. Море «зацветает», становится мутным от миллиардов размножающихся здесь одноклеточных водорослей. Сюда же устремляются бесчисленные стаи микроскопических рачков, которые питаются этими водорослями. А за рачками следуют рыбы.

Но познание этих естественных процессов требует определенного минимума биологических знаний. Для людей, не искушенных в науках, это слишком сложно. Проще представить себе, что море мутит то огромное животное, которое, как говорят старики, живет в нем.

Понтоппидан приписывает кракену еще одно фантастическое свойство. В то время среди моряков и географов много разговоров велось о «плавающих островах». Люди бились над решением загадки внезапного появления и исчезновения некоторых островов. Острова-миражи наблюдались, как сообщает датский топограф XVII века Л. Я. Дебес, в группе Фарерских островов, видели их также у побережья Исландии, в Северном море и в других местах. Многие моряки сообразно со средневековой традицией приписывали это «чудо» делу рук дьявола. Рассудительный Понтоппидан замечает по этому поводу, что не следует без нужды обращаться всякий раз за объяснением необычных явлений к помощи этого «врага рода человеческого». «Я думаю, — заявляет Понтоппидан, — что в появлении и исчезновении островов виноват не дьявол, а кракен, которого часто называют также зоетролдом, то есть морским колдуном».

Естественно допустить, что огромное морское животное, на спине которого может разместиться и свободно маневрировать полк солдат, и есть тот самый «призрачный» остров, то появляющийся на поверхности моря, то исчезающий под водой Рассказывая о злоключениях барона Гриппенхильма, который тщетно искал в море на широте Стокгольма нанесенный на карту остров Гуммаре-ерс, Понтоппидан восклицает: «Как было не понять сразу, что этот исчезнувший остров… и есть кракен собственной персоной!»

Поэтому Понтоппидан считает за истину и историю, рассказанную его коллегой епископом Нидросским. В бытность свою миссионером этот прелат как-то нашел на берегу моря гигантского зверя, мирно дремавшего на солнышке. Епископ, приняв его за скалу, взобрался на спину чудовища, установил здесь свой походный алтарь и совершил богослужение. Пока из уст «святого» человека лились благочестивые слова молитвы, кракен не шевелился. А как только епископ, окончив богослужение, сошел на берег, чудовище погрузилось в глубину.

Воистину замечательное животное этот кракен — такое ужасное и столь благочестивое! Жаль, что нельзя поймать кракена и поместить в какой-нибудь зверинец или кунсткамеру. Это было бы зрелище, достойное королей!

— Впрочем, — с сожалением замечает Понтоппидан, — однажды был упущен случай увидеть в натуре это чудовище: оно само себя загнало в ловушку.