Роберт Бэккер - Краснокожая хищница

Рэд глядела сверху на смятение, которое они с племянницей произвели в рядах дейнонихов. Целый час стая дейнонихов беспокойно кружила в четверти мили от гнезда. Два крупных самца приблизились к вожаку и стали оспаривать его право на лидерство в стае — позорное падение со склона лишило его уважения остальной стаи. Он попятился и удалился в хвост стаи.

Рэд старалась скрыть, что последний защитный пинок окончательно вывел ее из строя. Вся левая сторона тела была обездвижена болью, простреливающей через всю ногу. Она понимала, что больше не сможет защитить ни себя, ни свою семью — но, быть может, ей и не придется этого делать. Возможно, дейнонихи струсили окончательно.

Действительно, стая дейнонихов беспорядочно отступила за деревья.

Старшая племянница подскочила к Рэд и издала победный воинственный клич. Рэд хотелось приободриться, невзирая на боль. «Мы молодцы — мы защитили свою семью — мы прекрасно справились», — думала она.

Рэд с трудом потащилась к гнезду — она хотела разделить радость победы с сестрой.

«Ууууп-ууууп-уууп». Она проворковала радостное приветствие. Сестра не отвечала. Глаза ее были широко открыты и неподвижны. Рэд тихо просидела около нее десять минут. Грудь сестры не двигалась и глаза не мигали, даже когда большие тяжелые хлопья снега залепили ее глазные впадины.

Рэд долго не могла смириться с мыслью, что сестра мертва. Левое колено нещадно болело и дрожало, но она не замечала этого. Она ощущала лишь полную потерю сил, как будто из ее легких выкачали весь воздух и она больше не могла наполнить их. Сестра была единственным существом, для которого Рэд могла бы пожертвовать — и пожертвовала — своим благополучием и счастьем.

Она огляделась. Вокруг никого не было. Дети ушли, их след уводил вверх на холм, к пещере. Рэд не в состоянии была двинуться. Впервые в жизни внутри нее не было никакой искры, никакого желания бороться и познавать окружающий мир.

Порывы снежной бури были беспорядочны и непредсказуемы. Тело Рэд начали сотрясать мышечные судороги. Такая дрожь могла в течение часа полностью истощить ее силы. И тогда, истратив все внутренние резервы, она умерла бы от холода.

Рэд привалилась к телу сестры. Оно еще не совсем остыло, и остатки тепла несколько минут помогали ей согреться. Холод немного облегчил боль в колене. Постепенно она перестала ощущать и все остальные конечности.

Но ей все было безразлично.

Тупое, тяжелое чувство провала охватило ее. Она не просматривала свою жизнь кадр за кадром, но глубоко в подсознании чувствовала огорчение оттого, что так и не исполнила той великой задачи, которую Природа ставит перед каждой самкой ютараптора. Она потеряла своего первого самца, так и не выведя с ним потомства. Затем и второй самец покинул ее, так и не создав семьи. Теперь же она потеряла и осиротевших птенцов своей сестры.

Рэд была уверена, что у детенышей мало шансов выжить в этом опасном месте. Даже старшая племянница не была готова к самостоятельной жизни без помощи взрослых.

Голова у Рэд болела. Уши ломило от холода, и дышать было больно. Но она еще ощущала запахи. Она чувствовала запах сосен и костей сегнозавра. И еще чувствовала запах дейнонихов. Они возвращались.

Рэд уже потеряла ощущение времени. Час ли прошел или полдня. Она не имела представления, сколько пролежала у тела сестры. Была ночь. Месяц слабо освещал землю. Она как можно плотнее поджала под себя лапы, стараясь уменьшить потерю тепла. Она прижималась к телу сестры, улавливая последние крохи тепла, но в конце концов этот источник иссяк.

Сознание Рэд затуманилось. Глаза закрылись, она почти замерзла, но еще видела яркие, четкие образы, один за другим проносившиеся перед ее внутренним взором. Это были предсмертные сны.

Она видела в ярком свете полуденного солнца смертельно раненного астродонта. Видела, как тяжелое тело накренилось и рухнуло, придавив ее самца. Она пыталась крикнуть, но не могла издать ни звука. Сон был беззвучный.

Сверкающий птеродактиль возник из солнечного диска и устремился вниз. Его крылья ослепительно сияли, и Рэд зажмурилась. Ей хотелось подпрыгнуть и укусить эти слепящие белые крылья. Но она не могла двинуться во сне.

Она слышала, как птеродактиль подлетал, как улетал и возвращался снова.

Крокодил вынырнул на поверхность воды, взметнув в небо фонтан замедленных брызг. Каждая капля сверкала, превращаясь в светящуюся точку.

Образ сестры, сгустившись, появился в центре светового пятна так близко, что до нее можно было дотронуться. Но тут же исчез.

Запахи тоже появлялись и исчезали — причудливые смеси, которые никогда не встречались в жизни. Запах теплого мяса игуанодона вызвал у Рэд ощущение безопасности и довольства. Близкий запах клещевых птичек, готовых очистить стаю от паразитов, тоже был приятен. Еще лучше был аромат теплой уютной пещеры с подстилкой из коры.

Она сделала попытку подвинуться ближе к детям, но не могла почувствовать ног.

Появился самец, крылатый ютараптор. Она позвала его, и он откликнулся. Это был ее второй самец.

Но все эти приятные видения рассыпались в прах от близкого запаха дейнонихов. Она зарычала и замотала лапами, не зная, исходит этот запах от реальных врагов или это еще сон. Она пыталась открыть глаза, но вокруг была только холодная тьма. Рэд подняла морду и с усилием разлепила веки. Ненависть наконец разбудила ее дремлющее сознание.

Теперь она увидела дейнонихов: их было около двадцати. Их силуэты очерчивались лунным светом, в позах совсем не было страха.

Пятеро жевали куски сегнозавра, которые Рэд принесла для сестры. Другие бродили вокруг гнезда, ко всему принюхиваясь и оставляя на земле фекальные знаки.

Рэд стала грозно размахивать лапами, но дейнонихи не обращали внимания на эту немощную угрозу. Для них она была уже все равно что мертвая. Дейнонихи повздорили из-за остатков мяса сегнозавра, вырывая друг у друга кость.

Несколько дейнонихов осторожно подошли к сестре Рэд, принюхались и стали теребить ее когтистыми лапами.

Рэд трудно было держать глаза открытыми — как будто тяжелая рука тянула ее веки книзу, и ей не хотелось сопротивляться. Со всех сторон доносился топот ног дейнонихов по снегу, но звуки шагов сливались между собой и наконец превратились в сплошную какофонию. Дейнонихи уже пометили экскрементами гнездо ютарапторов, заявляя свои права на эту территорию. Их запах был ненавистен Рэд — он перекрывал все другие запахи.