Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

Как ни парадоксально, изменения, которые произошли в организме дельфина, когда он постепенно приспосабливался к водному образу жизни, его не ослабили. Напротив, унаследованный от наземных животных позвоночник позволяет ему лучше плавать в вертикальном направлении, что особенно важно для животного, поднимающегося к поверхности за воздухом. Гладкая кожа с жировой прослойкой способствует лучшей обтекаемости, даже управляет ею (ламинарное течение), сводя до минимума сопротивление среды движению дельфина. Наконец, как теплокровное животное, дельфин способен на гораздо более длительные мышечные усилия, чем любые рыбы, включая акул. У млекопитающих кровь обращается быстрее и под бóльшим давлением, чем у холоднокровных рыб. Следовательно, больше приток обогащенной кислородом крови к мышцам теплокровного животного и выше эффективность мышечной ткани. И хотя дельфин и акула развивают одинаковую скорость на небольшом отрезке, у дельфина скоростная выносливость намного выше. Отмечу кстати, что наибольшая зарегистрированная скорость дельфина приближается к тридцати узлам, но, возможно, он при опасности плывет еще быстрее. К тому же максимальная скорость может быть различной для разных видов дельфинов, а их больше шестидесяти.

Другое фундаментальное различие, уже в пользу акулы, — в устройстве рта. У нее огромная пасть, а челюсти оснащены грозным оружием — острейшими зубами, которые рассекают и мясо и кости. Маленькие наклоненные назад клыки дельфина годятся для того, чтобы поймать и удержать рыбу, но не для того, чтобы рассекать и рвать мясо. Тем не менее рыло дельфина — его главное наступательное и оборонительное оружие в борьбе с акулой. Несколько дальше мы остановимся на этом подробнее.

Наконец, главное преимущество дельфина — более развитый мозг и умение общаться со своими товарищами. Акула — одинокий зверь, вроде аляскинского волка. Ее контакт с другими представителями рода носит характер случайный и непреднамеренный. Акулы собираются вместе преимущественно для раздела добычи. А дельфины живут в высокоорганизованных коллективах, способных разработать и применить единую для всей группы линию поведения. И однако я много раз замечал, что в открытом океане за стаей дельфинов непременно — через несколько часов — следуют крупные акулы. Видимо, селахии находят искомое. Спрашивается: как? Вряд ли кто-нибудь знает точный ответ, но я могу представить себе такую картину.

С приходом сумерек в океане начинается таинственный балет, суровый и достоверный, как никакой другой спектакль. Происходит переоценка ценностей, настолько радикальная и полная, что все — и люди, и звери — чувствуют ее. В просторах гидрокосмоса, пронизанных неоднородными вибрациями, отряд дельфинов сбавляет ход и плотнее смыкает ряды, как и всякая орда кочевников при наступлении ночи. Гребни длинных ленивых волн розовеют — кровавое предвестье для дельфинов, ведь по следам ночи часто идет смерть. В пронзительном ритме трелей и чириканья угадываются возгласы предупреждения на дельфиньем языке. Ряды сомкнулись, детеныши заняли место около спинного плавника матерей. Чуть поодаль самцы образовали защитный круг. А в миле от дельфинов перестраиваются акулы. Предупрежденные меркнущим светом, подчиняясь смутному древнему инстинкту, они тоже собираются вместе. Среди пурпурных бликов тянутся длинные штрихи стального цвета от спинных и хвостовых плавников. Ночь. Дельфины спят в нескольких дюймах от поверхности воды, каждые полминуты всплывая во сне, чтобы вдохнуть прохладный, влажный ночной воздух. Детеныши приноравливают свои вдохи к дыханию матерей, ревностно сохраняя излюбленное место чуть позади материнского спинного плавника. Время от времени весь отряд открывает глаза и видит расшитый серебристыми стежками бархатный свод над океаном.

Из-за испарений, вызванных еще днем лучами солнца, ночью воздух над поверхностью моря кажется холодным, а вода — теплой и приятной. Какой-то дельфин позволил себе немного отстать от стаи. Ему положено просыпаться каждые несколько минут, но он спит крепче обычного. А ведь секунды бодрствования, необходимые, чтобы не потерять своего места в строю, нередко решают: жить или не жить? Может быть, это старый боец, сильнее прежнего утомленный долгим дневным переходом? Или беспечный юнец решил еще порезвиться на скатах ночной зыби? Или попросту больной дельфин, засыпающий вечным сном?

Серебристый глаз большой голубой акулы замечает неподвижный черный силуэт, а когда речь идет об одинокой жертве, акула не мешкает, акула атакует.

Из распоротой груди дельфина вырывается большой черный пузырь воздуха, унося с собой его жизнь. Одновременно этот пузырь — последний предсмертный сигнал тревоги и предупреждения товарищам. Отряд настораживается, но, ослепленный ночным мраком, может только слушать звуки, издаваемые акульей шайкой, которая неотступно сопровождает мертвого дельфина, медленно погружающегося в абиссаль в торжественном ореоле бледной фосфоресценции. В море отдаются короткие, резкие крики — это голоса дельфинов; ловя отраженное эхо, они узнают, где находится враг, где — добыча, где — друг. Звуковые локаторы, для которых тьма не препятствие, сообщают дельфинам, что опасность миновала, акулья свора далеко позади и утолила свою алчность. И снова покой ночи нарушается лишь неистовой пляской светящихся микроорганизмов, непрерывно плетущих паутину из эфемерных вспышек.

Не думаю, чтобы каждая ночь влекла за собой такие трагические последствия для дельфинов. Акулы идут за дельфиньей стаей прежде всего в расчете на отстающих больных или раненых животных, на мертворожденных детенышей, даже на куски пуповины или плаценты. Происшествия вроде описанного мной, наверное, редки, и я сам видел, как акулы бегут от дельфинов.

Это было в Красном море, у кораллового барьера, окаймляющего с запада острова Фарасан у Саудовской Аравии. В кристально чистой воде, тут и там пестрящей пятнами суетливых рыбок, я вдруг заметил какое-то резкое движение. Изрядной величины акула стрелой промчалась мимо меня, явно спасаясь от кого-то паническим бегством. Тут же показались два дельфина, преследующих ее. Они уже выходили из моего поля зрения, когда я увидел два других силуэта, они приближались с противоположной стороны и вынудили акулу свернуть влево под углом девяносто градусов. Она ушла в сторону моря, преследуемая объединившимися вместе четырьмя дельфинами. Похоже было, что мне довелось быть свидетелем одной из жестоких драм подводного царства, причем на сей раз козлом отпущения была акула. Не знаю, чем окончилась эта погоня, но, судя по наблюдениям, проведенным в большом калифорнийском океанарии, вряд ли акула вышла победительницей.