Жак-Ив Кусто - Могучий властелин морей. Чтобы не было в море тайн

И еще одна особенность: у китообразных сердцебиение такое же редкое, как у водных рептилий — морских змей, галапагосских игуан, которые тоже подолгу могут задерживать дыхание.

Ни одно из этих объяснений нельзя считать проверенным, все они гипотетические. Нам недостает надежных экспериментальных данных. И можно ли их получить, когда речь идет о таких исполинах?

После рекогносцировки в бухтах полуострова Калифорния, где Филипп искал серых китов, он вернулся на самолете в Сан-Диего, потом вместе с Тедом Уокером и Уолли Грином совершил полет над заливом Кортеса.

Следуя вдоль Мексиканского побережья, они пролетели над Китовым проливом, отделяющим от материка остров Анхель-де-ла-Гуарда, и увидели с воздуха стадо финвалов, которые явно не были случайными гостями в проливе.

Филипп, Тед и Уолли сразу приземлились по соседству с рыбачьей деревушкой и арендовали лодку. Вот рассказ Филиппа об этом случае:

«День выдался прекрасный, и мы не мешкая отправились на поиски китов. Окружающие виды сами по себе заслуживали нашего внимания. Вдоль берега выстроились высокие красноватые скалы, величественные с виду, но совершенно голые — ни дерева, ни травинки. Сущая пустыня, только не песчаная, а каменная. Пятидесятиметровые утесы отвесно обрывались в море.

Море было как озеро, и наша моторная лодка шла почти бесшумно — американцы умеют делать моторы. Мы без труда отыскали стадо. Приблизившись, заглушили мотор, и воцарилась почти мертвая тишина. И тут метрах в трех перед нами над водой вырос высоченный фонтан финвала. Казалось, этот гейзер всю вселенную заполнит. Я уверен, что это был финвал, ведь в заливе Кортеса нет серых китов.

Вдруг Тед закричал что-то, показывая рукой, и мы увидели, что нас взяли в коробочку финвалы, по одному с каждой стороны. Мы пустили мотор и не спеша пошли вперед. Китовый эскорт сопровождал нас, держась метрах в пяти — семи от лодки. Время от времени киты медленно погружались, потом снова всплывали. Продолжая движение, мы заметили, что вода впереди пузырится, словно газированная. Это стая рыбешек то уходила вглубь, то снова поднималась к поверхности и выпускала воздух из плавательных пузырей.

И я понял, что происходит. Финвалы воспользовались появлением нашей лодки с ее рокочущим мотором, чтобы устроить облаву на рыбешек. Впервые наблюдал я разум кита в действии. И ведь как быстро они разработали свой план! Через 20 минут после нашего появления финвалы подошли и расположились по бокам лодки.

Вода была мутная, снимать нельзя, но я не очень сожалел об этом. Вряд ли под водой нашлось бы что-либо подобное той картине, которую мы наблюдали с лодки. Это было нечто поразительное: кругом навеянная пустыней тишина, и в этой тишине рядом с лодкой плыли со скоростью идущего человека киты. Великан, что шел правее нас, был раза в три больше нашей лодки. Тед определил его длину в 25–26 метров. Слева плыл кит поменьше.

Я впервые в жизни так близко соприкоснулся с китом. Конечно, я еще ребенком видел китов с палубы „Калипсо“. Но в этот день я слышал дыхание кита, и до зверя было рукой подать — совсем не то, что прежде. Особенно поразил меня шум выдоха. Словно мы очутились в пещере, под сводами которой отдавались таинственные звуки.

В целом это был один из самых памятных дней в моей жизни. И я понял, почему о китах рассказывают столько легенд, понял, как эти легенды рождаются.

До той поры я очень мало знал о китах. Слышал более или менее романтические истории, видел картинки, читал книги. Но видеть живого кита, слышать его — с этим никакое воображение не сравнится. А как подумаешь, какой могучий организм издает эти величественные звуки!..

И особенно сильным впечатлением было, когда я вдыхал выдох кита. Его фонтан окутал нас влажным облаком, покрыл росой мое лицо, руки, лодку. Как ни странно, в запахе фонтана не было ничего неприятного. Он слегка отдавал мускусом — запах властного исполина, все подавляющего своим авторитетом».

Многие утверждают, будто фонтан китообразных пахнет неприятно. Но наши аквалангисты, хотя часто попадали под фонтан, никогда не жаловались на запах. Конечно, при встрече с китами голова подводника обычно занята другим, он не принюхивается, пахнет ли у зверя из пасти. Но ведь акваланги и гидрокостюмы после такого душа тоже ничем особенным не пахли.

Возможно, выдох кашалота менее приятен для человеческого обоняния, поскольку его диета сильно отличается от диеты усатого кита.

Что до серых китов и финвалов, то Филипп, хотя его буквально окатывало с ног до головы, решительно отрицает, чтобы у выдоха был неприятный запах. Он напоминает, что версия о дурном запахе принадлежит китобоям, но ведь китобои имеют дело с животными, которые ранены или утомлены долгим преследованием.

— Фонтан! — кричат обычно промысловики, заметив кита.

Когда кит всплывает после погружения, над водой раньше всего появляются дыхала. Из них (или из него, если дыхало одно) вырывается фонтан — отчетливо видимый на фоне моря белый столб увлажненного воздуха, напоминающий гейзер. Природа тут оказала киту плохую услугу, ведь фонтан позволяет издали обнаружить его. Шум воздушной струи слышно за 250 метров. Именно этот звук и произвел вблизи такое сильное впечатление на Филиппа.

Когда наши люди работали на «Кэлью» с горбачами около Бермудских островов, им представилось много случаев записать шум выдоха. Наш звукооператор Эжен Лагорио отметил, что можно различать на слух фонтаны разных китов.

Однажды, когда условия особенно благоприятствовали таким наблюдениям, кинооператоры сняли за день много отличных кадров, и под вечер «Кэлью», застопорив машину, бросил якорь. Семь-восемь китов как ни в чем не бывало ходили около судна, ничуть не обеспокоенные вторжением посторонних в их воды. Не смутило их и появление аквалангистов. Глубина здесь была небольшая; киты, судя по всему, паслись в свое удовольствие. Подолгу держались на поверхности, потом нырнут — и снова всплывают около «Кэлью». И Лагорио воспользовался случаем записать выдох каждого кита в отдельности. Один кит дышал как-то особенно громко, хрипло. Лагорио послушал и с самым серьезным видом объявил:

— Явный астматик…

Китообразные могут нырнуть лишь после того, как сделают на поверхности несколько выдохов-вдохов; число их различно у разных видов. Доктор Будкер пишет, что «голубому киту достаточно трех-четырех вдохов, финвалу — пяти-шести, сейвалу нужно десять — пятнадцать. Кашалот задерживается на поверхности 10–11 минут и делает 60–70 вдохов-выдохов, частота дыхания у него гораздо выше, чем у усатых китов».