Яков Бутович - Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Период 1870–90-х годов Я. И. Бутович называл «временем упадка, сумерками талантов, когда орловская порода едва не погибла от невежества и метизации». Это напоминает нынешние времена. Но если раньше замечательные орловские лошади могли раствориться в море разнобоя и полукровности, то сегодня – в луже. Некоторые современные коннозаводчики, работающие в отрасли недавно, считают, что достаточно видеть два-три восходящих поколения, чтобы получить выдающийся результат и прослыть знатоком заводской работы. О более глубоком изучении генеалогии они даже не помышляют. Но хорошие плоды приносит отнюдь не честолюбие. Селекционная работа – дело длительное. Ей надо посвятить всю жизнь, постоянно работать с восходящими родословными до пятого-шестого колена, и тогда можно достигнуть средневысокой резвости в массе приплода, а также изредка, как вознаграждение за целенаправленные усилия, получить замечательных лошадей. Кстати говоря, читатели воспоминаний Я. И. Бутовича могли обратить внимание, что большинство составленных им родословных охватывает примерно шесть восходящих поколений, нередко и больше. Потому что все эти поколения были равноценны в его глазах для повседневной работы, они словно воспроизводили и повторяли первоначальный полуторавековой замысел, возникший еще при создании орловской породы.

Не очень-то, наверное, и страшно было, как думается теперь, что до революции ядром породы были лошади второклассных заводов, потому что они давали «себе подобных, обычно правильных и дельных служилых лошадей». После советского периода, с господством крупных, базовых для породы заводов, с возникшими там внутризаводскими типами, опять второклассные частные заводы претендуют на роль хранителей ядра породы. Но кто из них дальше от «идеала русской лошадиной натуры»? Вспомним слова первого историка породы В. И. Коптева, который характеризовал этот идеал – «коня сильного, безответного, недоступного усталости <���…> из-под серебряной шерсти сквозит черная кожа аравийского коня звездами, яблоками и рублями». Кто же в итоге первым «придет молодецки к цели»?

В журнале «Коневодство и конный спорт», в январском номере за 2012 год, была опубликована научная статья о современных маточных семействах орловской породы. Процитируем вывод: «…говорить об отсутствии генетического разнообразия в породе нет оснований». Какое бы это было спокойствие, утешение сродни счастью, если бы мы увидели, что ошибаемся, и согласились бы с этим выводом! Но видится совсем другое. Прежде всего, исчезновение заводских типов вовсе не означает, что явилось разнообразие. И формальное присутствие в родословных различных имен (помимо довлеющей над породой крови жеребца Пиона) вовсе не означает, что такое давление с пользой преодолено. Наличие разных имен в родословной не гарантия того, что суть самой родословной не состоит в ее близости к 7/8 орловской кровности. Эту долю еще преодолеть надо с немалыми трудами! Появился и утвердился всего лишь разнобой, вызванный неизбежным шатанием невежественной мысли. Повторим, что нам после всего произошедшего с Пермским заводом было бы утешительно думать, что мы не правы. Мы хотели бы пожелать тем коннозаводчикам и предприятиям, которые устояли и приспособились к новому общественному строю, осмысленной работы на выбранном пути. К сожалению, пока наши выводы печальны. Беднокостные лошадки, с небольшой массой, ростом невеликие – вот каким нам видится сегодня будущее породы. Вот тебе, бабушка, и новый русский рысак! Трудно представить его на «легкой езде в тяжелых дрожках», потому что он их даже с места не сдвинет. Как за шесть-семь поколений от Сметанки или за три-четыре от Барса порода была создана за 40–50 лет, так может все и кончиться. Примерами тому служат судьбы заводов времени «сумерек талантов». Скажем, завод А. Б. Казакова: его славные серые Полканы, пройдя через руки всего лишь трех хозяев за четверть века (а это два поколения лошадей, полностью проявивших себя в потомстве, то есть всего пять-шесть поколений), стали «просты и малопородны», как пишет Бутович. Есть и другие примеры заметных изменений в породе за небольшие сроки. «Выставка 1899 го да была интереснее выставки 1910 года», – ссылается Я. И. Бутович на оценки коннозаводчиков в книге «Мои Полканы и Лебеди». Речь идет о заводской работе перед началом массовой метизации орловских заводов и после нее. Бутович цитирует замечания барона Врангеля, который имел возможность сопоставлять типы лошадей за несколько десятков лет, и его только охотниковский жеребец Ветер-Буйный примирил с результатами русской коннозаводской работы на исходе XIX века.

И разведут люди руками, не видя больше различий между доморощенным рысаком и заморским. И спросят, как же так вышло, что Россия потеряла свою национальную породу, что мы оказались на селекционной обочине. Мы зависим теперь от чужого великодушия, словно в нашем отечестве случилась война. Орловец только тем и отличался от всех прочих рысаков, что он был «красивый собою и нарядный ездою». Среди них и сейчас родятся Полканы и Лебеди. Но вот о нарядной езде уже более ста лет никто и не вспоминает. Американская запряжка быстро стала основной при появлении тотализатора и заморских рысаков на наших ипподромах. А гитовая американская дистанция еще в советское время стала главной при испытаниях.

Чтобы в заводской работе не утратить самостоятельности, нужна не только решимость, полезно сравнивать свои представления о наилучшем рысаке с представлениями выдающихся коннозаводчиков прошлых времен. В этой книге как раз и идет речь об идеалах и устремлениях селекционеров рубежа XIX–XX веков. Коннозаводские идеи прошлого почти забыты сегодня, хотя в прежние времена публиковались многочисленные работы на эту тему. Ко многим из этих изданий отсылает читателя Я. И. Бутович.

Возможно, пора систематизировать издание книг, посвященных русскому коннозаводству. Перечислим книги, забытые и не очень, и рукописи, до сих пор не выходившие в свет, но еще не утерянные. Существуют две группы коннозаводских таблиц, своего рода основных селекционных элементов. Первая всем известна, опубликована и не так давно переиздана, в книге В. О. Витта «Орловская рысистая порода в историческом развитии ее линий». Вторая – это неизданные таблицы Д. Ф. Доброчасова (их сведения кончаются 1970-ми годами). Целью автора было показать на материале родословных современных ему орловцев, насколько орловский рысак близок к Полкану 3-му.

Где-то должна существовать рукопись Я. И. Бутовича об академике живописи Н. Е. Сверчкове. Возможно, есть его работа о кожинском Потешном, во всяком случае, в «Архиве…» он пишет о своих планах приступить к «этой приятной для себя работе». Сравнительно недавно нашлись рукописи его монографий о Крутом 2-м, Удалом и Добродее. В 1922 году Я. И. Бутович издал на правах рукописи «Каталог художественных произведений моего собрания», этот каталог можно переиздать. В 1920-е годы он, возможно, опубликовал для студентов Петровской академии и зоотехнического института таблицы Петушкова рода, так как сообщает: