Бахыт Кенжеев - Удивительные истории о веществах самых разных

В разное время главными врагами народа в Америке числилось сливочное масло, углеводы (то есть сахара), холестерин (а с ним и все животные жиры), потом оказалось, что маргарин еще вреднее масла, потом началась истерика по поводу ГМО – видимо, этот процесс бесконечен. Раньше можно было встретить, скажем, пакеты фруктового сока с указанием «не содержит холестерина» (хотя откуда бы ему взяться?), сейчас – «не содержит клейковины». Развернулось масштабное производство соответствующих продуктов. Ожидается, что объем их продажи в 2016 году вырастет на 50 процентов и составит 15 миллиардов долларов. Научились выпекать довольно мерзкий хлеб и печеньки из кукурузной, соевой и рисовой муки. Набирают популярность экзотические злаки, которыми две тысячи лет назад (по бедности) перебивались южноамериканские индейцы, в частности кинва (родственница нашей лебеды) и чиа, такие мелкие зернышки вроде маковых. Ну и с лета 2012 года введена (пока добровольная) маркировка продуктов, указывающая на присутствие или отсутствие клейковины. Европа пока отстает и в пугающих количествах уписывает ее, болезную, в виде итальянских макарон, причем почему‐то без всяких роковых последствий; правда, справедливости ради европейцы ввели обязательную маркировку продуктов, содержащих ГМО, то есть их интеллектуальный уровень в области диетологии тоже оказался не слишком высоким.

Появились, разумеется, и волшебные диеты. Целиакия или нет, но клейковина убивает! Действительно, рано или поздно она доводит любого поклонника хлеба до печального конца. Желающим прожить дольше, таким образом, рекомендуется вовсе ее изгнать из рациона. А главное (внимание!) – диета без клейковины помогает снижать вес! Это заклинание будет посильнее «Фауста» Гете.

Мы не мракобесы и готовы поверить любой чуши, если она будет реально обоснована путем серьезных научных исследований на протяжении многих лет. Между тем недавно среди американских диетологов начался процесс раскаяния. Чуть ли не все рекомендации последних десятилетий оказались сущей ерундой. Напрасно оклеветали яйца, говядину, холестерин, животные жиры. Как‐то сам собой разоблачился миф о зловредности гормонов роста и антибиотиков, добавляемых в мясо. Наиболее разумная часть населения возвращается к старому доброму принципу: питаться умеренно и разнообразно. Но эти люди, кажется, до сих пор в меньшинстве.

В заключение несколько слов для уверенных в том, что великая Россия, где хлеб – вещь святая, никогда не поддастся на американские гастрономические провокации. Поддастся, и еще как. Человеческая глупость не признает национальных границ.

Да, а стихи где же? Есть и они. Хотя Борис Пастернак, вероятно, не знал, что такое клейковина, но слово ему понравилось, и он включил его в свое стихотворение в честь 10‐й годовщины октябрьского переворота (1927). Стихи хорошие, хотя и отражают, на наш взгляд, некоторый недостаток революционного энтузиазма. Судите сами.

Стекло – едва ли не единственное вещество, которое удостоилось профессиональной поэтической оды. Это известное «Письмо о пользе стекла к действительному Ея Императорскаго Величества Каммергеру и орденов святаго Александра и святыя Анны Кавалеру, Его Превосходительству Ивану Ивановичу Шувалову от коллежскаго советника и профессора Михайла Ломоносова», написанное в 1752 году.

История создания оды несколько неожиданна. Согласно комментариям к академическому собранию сочинений великого ученого, она сочинялась уже после того, как вопрос «о позволении профессору Ломоносову завесть фабрику для делания разноцветных стекол, бисеру, стеклярусу и других галантерейных вещей» был принципиально разрешен, а о таком разрешении Ломоносов узнал из сенатского указа от 14 декабря 1752 года. Репорт же Ломоносова в Академическую канцелярию, при котором он представил текст «Письма» для его напечатания, датирован 29 числом того же декабря. Получение новых сортов «крашеных» и бесцветных стекол было, как известно, одной из основных тем научной и научно-технической деятельности Ломоносова. Экспериментами в этой области он занялся с первых же дней существования созданной его стараниями химической лаборатории и, как сам сообщал, «сделал больше четырех тысяч опытов, коих не токмо рецепты сочинял, но и материалы своими руками по большой части развешивал и в печь ставил, несмотря на бывшую тогда жестокую ножную болезнь». Осенью 1752 года им было подано официальное представление о дозволении открыть для этого фабрику. И вот 14 декабря 1752 года Сенат, как указано выше, удовлетворил это представление, но пожаловать Ломоносову нужные для открытия фабрики деревни могла только императрица, а она 16‐го уехала на долгое время в Москву. Там ходатаем за Ломоносова должен был выступить И. И. Шувалов. Для подкрепления этого его ходатайства и было сочинено, вероятно, «Письмо».

Иными словами, наша ода – не только поэтическое произведение, но и своеобразное технико-экономическое обоснование для получения финансирования в виде «деревень».