Андрей Гвоздев - Геополитические аспекты философии культуры славянофилов

На первый взгляд может показаться, что Данилевский отстаивает идею культурного плюрализма, то есть равноправия культур, однако это не совсем так. Народы, не сумевшие образовать свой (или войти в родственный им) культурно-исторический тип, он отбрасывает в так называемый «этнографический материал». «Наконец, есть племена, которым (потому ли, что самобытность их прекращается в чрезвычайно ранний период их развития, или по другим причинам) не суждено ни зиждительного, ни разрушительного величия – ни положительной, ни отрицательной исторической роли. Они составляют лишь этнографический материал, то есть как бы неорганическое вещество, входящее в состав исторических организмов – культурно-исторических типов; они, без сомнения, увеличивают собой разнообразие и богатство их, но сами не достигают до исторической индивидуальности. Таковы племена финские и многие другие, имеющие еще меньше значения» [45] Там же. С. 94. .

Нетрудно заметить, что в списке культурно-исторических типов нет русского типа. Неужели он отброшен в этнографический материал? В том и состоит замысел книги, чтобы показать возможность образования нового культурно-исторического типа – славянского, в котором Россия будет занимать ведущее место. Это должна быть конфедерация православных славянских народов, которая должна образоваться после освобождения южных славян от турок.

Несмотря на то, что Данилевский разработал цивилизационный подход к изучению культуры еще в 60-е гг. XIX в., его имя находится как бы в тени немецкого философа и на Западе малоизвестно.

Освальд Шпенглер – одна из ключевых фигур европейской философии. Его книга «Закат Европы» была издана в мае 1918 г. за несколько дней до поражения Германии в Первой мировой войне. Замысел книги появился у Шпенглера в 1911 г., когда он хотел осмыслить ситуацию, сложившуюся в Германии. Он понял, что судьба Германии связана с западно-европейской культурой, которую он назвал фаустовской. В конечном итоге он вышел на проблему противопоставления природы и истории, которая разрабатывалась в баденской школе неокантианцев. Средство для понимания мертвых форм – математический закон, для понимания живых форм – аналогия. Вся история познается в сравнении, что говорит о повторяемости и периодичности; в истории нет законов, а есть гештальты – образы. Мировая история есть гештальт, образ, созданный фантазией человека, она существует только для тех, кто способен осознать себя не только в масштабе своей личной жизни. На такое осознание в высшей степени способен человек европейской культуры, который со своим историческим чувством является скорее исключением из правил. Всемирная истории – это его картина мира, а не картина всего человечества.

Становящийся мир – точная копия внутренней жизни европейца. Европеец разделил историю на:

Древний Мир,

Средневековье,

Новое время,

думая, что это единственно правильное представление, в котором живут люди. Он ставит себя в центр мира, как в птолемеевской системе мироздания. Шпенглер задумал совершить «коперниканское открытие»: культуры для него – живые организмы, мир он воспринимает как исторический ландшафт, заселенный разными живыми организмами – культурами.

«Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждая на своем материале – человечестве – собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, волнения, чувствования, собственную смерть. Здесь есть краски, блики света, движения, каких не открывал еще ни один духовный взор. Есть расцветающие и стареющие культуры, народы, языки, истины, боги, ландшафты, как есть молодые и старые дубы и пинии, цветы, ветви и листья, но нет никакого стареющего “человечества”. У каждой культуры свои новые возможности выражения, которые проявляются, созревают, увядают и никогда не повторяются. Есть многие, в глубочайшей сути своей совершенно друг от друга отличные пластики, живописи, математики, физики, каждая с ограниченной продолжительностью жизни, каждая в себе самой замкнутая, подобно тому, как всякий вид растений имеет свои собственные цветки и плоды, собственный тип роста и увядания. Эти культуры, живые существа высшего ранга, растут с возвышенной бесцельностью, как цветы в поле. Подобно растениям и животным, они принадлежат к живой природе Гете, а не к мертвой природе Ньютона. Я вижу во всемирной истории картину вечного образования и преобразования, чудесного становления и прохождения органических форм. Цеховой же историк видит их в подобии ленточного глиста, неустанно откладывающего эпоху за эпохой» [46] Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории: гештальт и действительность. М.: Эксмо, 2006. С. 183–184. .

Культуру как стадию развития исторического организма Шпенглер противопоставляет цивилизации. Культура – это эпоха роста, развития, живого творчества. Цивилизация – стадия дряхления, умирания организма. На этой стадии культура закостеневает в абстрактных и обезличенных нормах человеческого поведения, в рациональных схемах и системах. Это эпоха господства науки и техники, промышленности, мирового города, власти бюрократии, идеологии, политиков и войны. С начала XIX в. Запад находится на стадии цивилизации. Главный признак цивилизации – мировой город, пришедший на смену сельской жизни. Если у культурного человека энергия направлена внутрь себя, то у цивилизованного – вовне. Империализм – это чистая цивилизация: целью политики здесь становится экспансия, а средством – война; искусство, мораль, философия становятся ненужными.

Каждая культура обладает своей душой, системой символов, восходящих к одному прасимволу. Если в античной культуре таким прасимволом было отдельное тело, ограниченное в пространстве, то западная культура устремлена к выходу за пределы любой границы – это и есть фаустовское начало культуры.

Доподлинно не известно, имела ли влияние книга Данилевского «Россия и Европа» на Шпенглера, однако невооруженным глазом заметно, что оба автора исходят из общих представлений:

1) культуры локальны, то есть ограничены во времени и пространстве;

2) они подобны живым организмам (органический подход); 3) элементы культуры могут заимствоваться, но с особыми условиями;

4) культуры проходят три стадии развития, последняя из них – цивилизация;

5) культурно-исторический релятивизм (исключая «этнографический материал»). К классикам цивилизационного подхода относят английского историка Арнольда Тойнби. «В поздний период своей деятельности Т[ойнби] подчеркивал, что тенденция единения различных цивилизаций преобладает над изоляционистской. Она проявляется не только в их сосуществовании, культурном обмене и порождении родственных цивилизаций, но и в феномене ренессансов, воскрешении традиций, забытых ценностей в новом историческом контексте» [47] Губман Б. Л. Тойнби (Toynbee) Арнольд Джозеф // Культурология: энциклопедия: в 2 т. Т. 2. М.: РОССПЭН, 2007. С. 707. . Объединительная тенденция во многом связана с высшими религиями: зороастризм, иудаизм, буддизм, христианство, ислам. Иудохристианский монотеизм, проповедующий покорение мира, с точки зрения Тойнби должен уступить место пантеистической религиозности.