Андрей Флиер - Избранные работы по теории культуры

В былые времена ориентация на прошлое, как правильное состояние дел, в отличие от неправильной современности, вообще преобладала в ментальностях традиционной культуры. В этом видится принципиальное отличие этнического сознания, как мемориального, от национального сознания, как прогностического, назваемого «национальный проект» [201]. В этой связи, как представляется, стоит обратить внимание на следующую взаимосвязь. Все люди, занятые в какой-либо социально полезной деятельности, как правило, делятся на группы высоко востребованных деятелей, чья работа имеет высококачественный и высокоэффективный характер, и людей с низкой или даже незначительной социальной востребованностью и соответствующими параметрами качества и эффективности работы и ее результатов. При этом показательно, что такие характеристики, как нормативность и локальное своеобразие, в основном отражают позитивные параметры деятельности именно второй группы (людей с низкой социальной востребованностью, назовем их условно аутсайдерами). И, наоборот, подобная нормативность и установка на местное своеобразие являются факторами, стесняющими, мешающими, искусственно ограничивающими размах деятельности для первой группы (людей с высокой социальной востребованностью, назовем их условно лидерами). Т. е., говоря иначе, нормативность и местное своеобразие являются важными характеристиками деятельности для социальных аутсайдеров, в то время как для лидеров такими характеристиками являются новационность и техническая эффективность (эта проблема рассматривается также в кн.: 147; 19).

В таком случае появляются основания для утверждения, что инновативная индивидуальная творческая деятельность лидеров в ходе истории начинает приобретать все большую социальную значимость, постепенно оттесняя на второй план коллективную традиционную деятельность аутсайдеров, доминировавшую на ранних этапах истории (на первобытном и аграрном ее этапах). Значимость коллективных интересов в культуре начинает уступать место значимости индивидуальных проявлений, ибо это интересы лидеров (не по формальному социальному положению, а по уровню востребованности их деятельности). А на индустриальном и особенно постиндустриальном этапах развития общества социальная эффективность индивидуальной деятельности (особенно высоко обеспеченной интеллектуально), начинает решительно преобладать над эффективностью механической коллективной деятельности. Иными словами, это можно назвать исторической победой специализированной культуры над обыденной, а вместе с ней победой творческого начала деятельности над нормативным, победой свободы над ограничением.

Возможно, именно этими процессами в динамике развития видов и форм человеческой деятельности можно объяснить и обозначенный выше вектор возрастания степеней свободы в развитии человеческой культуры. Надо сказать, что такую направленность социокультурного развития отмечали многие авторы, начиная с эпохи Просвещения [502]. И становится понятным, почему такой вектор не наблюдается в динамике социальности животных, ибо значимость индивидуальной активности особи в животной жизни всегда неизмеримо ниже эффективности коллективных действий.

Чем в большей мере социальное поведение людей свободно, ситуативно рационально, не регулируется обычаями, тем менее жесткий социокультурный порядок царит в обществе. Хорошо ли это? Думаю, что ничего страшного в этом нет. Во-первых, весьма существенное ослабление жесткости и нормативности социокультурных порядков, как показывает опыт последних двух столетий истории Европы и Америки, не приводит к каким-либо критическим для общества ситуациям. Это вполне допустимо. А, во-вторых, у общества появляется особый регулятивный инструмент, который хорошо компенсирует такое ослабление жесткости социокультурного порядка. Этот инструмент называется культурной политикой. Именно с помощью целенаправленно проводимой государственной властью культурной политики происходит организационное и регулятивное возмещение возрастания свободы в социальном поведении людей и ослабления социокультурного порядка в обществе [об этом см.: 33].

Однако не означает ли наблюдаемое возрастание уровня свободы в социокультурной жизни, что нормативность и локальное своеобразие вообще исторически обречены как социально малоэффективная целеустановка деятельности, уходящая с исторических подмостков актуальной социальной практики? Думаю, что нет, и не только потому, что вопрос о стирании этнических культурных различий пока не стоит в повестке сколь-либо обозримого будущего человечества. Но, в первую очередь, потому, что категория социального аутсайдерства в принципе неустранима в практике человеческой деятельности, хотя бы по причинам биологических различий между людьми, их врожденных способностей, психоэнергетики и пр., не говоря уже о многообразных социальных причинах. А это означает, что социальная ниша для деятельности, параметры которой смогут измеряться не уровнем ее результативной эффективности (как у лидеров), а только степенью ее нормативности и соответствия традициям местного своеобразия (как у аутсайдеров), останется всегда [об этом см.: 630 ;634].

Торжество свободы в обязательном порядке предусматривает и социальную нишу для несвободы.

Сопоставление эпох по их культурным характеристикам

Теперь я попытаюсь провести рассмотрение конкретных стадиальных черт, проявляющихся на пути исторического развития культуры, и постараюсь тем самым подтвердить выявленный и обозначенный вектор ее эволюции.

Прежде всего, требуется выделить некоторые характеристики культуры, на основе анализа которых можно рассмотреть интересующие нас аспекты той или иной ее стадии. В качестве таких характеристик можно назвать:

• целевые и функциональные приоритеты культуры (к чему культура стремится и с чем борется, к расширению чего идет, какие внутренние условия старается сконструировать, какие внешние условия адаптирует и что абсолютизирует, какие социальные функции для культуры приоритетны, каково ее отношение к среде обитания, какова степень открытости внешних границ взаимодействия и т. п.);

• приоритетные средства, с помощью которых культура осуществляет свои цели (тип доминирующих социальных индустрий, методы управления и социальной регуляции и их иерархия, основания для осуществления социальной регуляции и условия достижения успеха и пр.);

• источники содержательного наполнения культуры (актуальность разных социальных опытов и их иерархия, идейные основания для культурных конструкций, главные ценности и объекты отторжения, эталонные культурные герои, особенности отношения к историческому времени);