Дмитрий Губин - Интервью как «Вишневый сад»

Форма «100 вопросов за 15 минут» была придумана в начале 2000-х тогдашним главредом журнала FHM Филиппом Бахтиным и директором издательского дома Independent Media Михаэлем фон Шлиппе.

Форма не означает, что интервью берется за 15 минут (на него уходит час-полтора), но означает, что примерно четверть часа занимает его чтение. А 100 вопросов позволяют расспросить героя (а героем FHM мог быть только достойный внимания мужчина, – исключение я сделал лишь для Новодворской, бывшей в политике куда большим мужчиной, чем другие мужчины, хорошо усвоившие, скажем так, позу лордоза по отношению к начальству, особенно высшему) обо всех важных и принципиальных для читателя-юнца вопросах.

Техника такого интервью довольно проста.

Во-первых, составляется постоянный список из примерно из 100–150 важных, принципиальных и просто ярких вопросов (например: как быть, если девушка сообщает тебе о беременности? Когда и из-за чего вы последний раз дрались? Нужно ли легализовать марихуану? Между кем и кем вы хотели бы видеть свою статую в музее восковых фигур?).

Такой «универсальный вопросник» я неизменно советую своим студентам составлять и пополнять и пополняю его сам, с чистой совестью приворовывая хорошие вопросы в чужих интервью (например, вопрос «Когда вы встретитесь с Богом, о чем вы спросите его – и о чем он может спросить вас?» пополнил мою коллекцию, когда мне самому его задали после лекции про интервью, прочитанной в Петропавловске. Позже я узнал, что это фирменный вопрос Познера, который он, в свою очередь, позаимствовал в опроснике, популярном во Франции во времена Марселя Пруста). И вне формы «100 вопросов за 15 минут» такой список мне очень помогал – например, в «блицах» на радио и телевидении.

Во-вторых, к каждому интервью готовится отдельный, персонифицированный список примерно из 50 вопросов, который неизбежно появляется, когда ты изучаешь биографию гостя, слушаешь и читаешь его публичные выступления или интервью.

В-третьих, из обоих списков составляется объединенный – примерно в 105–110 вопросов.

С ним-то я и шел на интервью, получая в режиме «блиц» 105–110 ответов, из которых выкидывал затем самые неинтересные, округляя общую цифру до 100.

Для таких жестко форматированных интервью самое главное – подготовить вопросы и договориться о встрече. В принципе, можно даже не ходить на интервью самому, а послать кого-то с диктофоном. Однако я предпочитал ходить сам: интервью с Иваном Шаповаловым показывает, что даже в рамках столь жесткого формата всегда есть свобода. Больше того: если в рамках жестко заданного формата интервьюируемый начинает вести игру наперекор этому формату, а ты не можешь это обыграть (и тем самым герою подыграть), то интервью будет загублено. Так что нужно быть начеку. (Я, развлекаясь, сам иногда играю против правил, пребывая в роли интервьюируемого. Например, на вопрос: «Как вас лучше представить?» отвечаю: «Представьте меня голым, в бурке и на коне!»).

В общем, готовьтесь к интервью (думаю, даже очень опытный интервьюер возьмет кое-какие из «100 вопросов» на заметку), – но и будьте готовы!

FHM № 56, апрель 2006

Парочка питерских интеллектуалов, ставшие парочкой главных московских радиоохальников – о шовинизме, калоприемниках, короле и капусте.

1. Как отличать вас в эфире?

Бачинский. Я без очков.

Стиллавин. Я в очках!

2. Успели ли вы в школе заняться фарцовкой?

Б.Нет. Я ненавидел фарцовщиков. Если знаю, что человек фарцевал, мое отношение резко меняется.

C.А я пытался перепродать дефицитную импортную аудиокассету. И меня кинули хачики на шестнадцать рублей на рынке в Питере!

3. Успели ли вы в институте съездить на картошку?

Б.Да. Она определила весь мой дальнейший жизненный путь.

C.Да, он там из поляка-хохла стал бульбашом-белорусом! А лично я ездил на турнепс. Это типа кормового редиса. С тех пор меня тянет к земле.

4. Успели ли вы искренне помечтать о победе коммунизма?

Б.Да! Я все время думал – а сколько лет мне будет в 2000 году, когда он наступит?

C.А я мечтал о победе перестройки, и даже написал в 1985 году от имени ленинградских школьников письмо Горбачеву. После чего про меня сказали в программе «Время»: «Михаил Сергеевич получает письма трудящихся и учащихся».

5. С каким количеством «н» и «л» вы пишете слово «Таллин»?

Б.Два «л», два «н».

C.А я вообще пишу – «Ревель»!

6. Раздражает ли вас, когда кто-то говорит «в Украине»?

Б.Очень раздражает.

C.Да-да, нас обоих. Я даже хочу сказать: «Украина – на…!»

7. Радует ли вас, что грохнулся Советский Союз?

Б.Я расстроен этим событием, потому что визы меня огорчают. И потом, негде размещать ядерные боеголовки!

C.Я тоже очень расстроен, хотя на референдуме 17 марта 1991 года, как и все малолетние балбесы, голосовал за развал!

8. Что вы делали в ночь с 19 на 20 августа 1991 года?

Б.Я был в Алтайском крае, в поселке Яровое, я слушал музыку на проигрывателе «Вега-108».

C.А я, как и все школьники, был на каникулах, поэтому с удовольствием, как и все школьники, смотрел по телевизору «Лебединое озеро»!

9. Какой самый ужасный поступок совершили в детстве?

Б.Я зашел в комнату, где лежал мой дядя без трусов, и мне стало очень стыдно!