Коллектив авторов - Дело всей жизни…

Однако текст может содержать маркер, ограничивающий длину цепи, хотя в смысловом плане никаких ограничений могло бы и не быть. Так, в чешской сказке «Дракон с двенадцатью головами» в тексте, предшествующем эпизоду набора помощников, указывается, что лес, в который попал герой, был «tři dni dlouhý». Соответственно, встречая каждый день нового зверя, герой мог получить лишь трех помощников:

«Když tak tím lesem šel první den, vyběhl proti němu vlk…// Druhý den vyběhl proti němu z houští medvěd…// Třetí den vyběhl proti němu lev…» 7 7 Шел он по лесу в первый день, навстречу ему – волк. На второй день навстречу ему вышел медведь… На третий день навстречу ему вышел лев… (Erben, 1949, с. 42–47).

Введение подобного маркера в текст – очень распространенный прием в волшебных сказках, динамичных по своей сути. Многие из них начинаются с указания на то, что у родителей было три сына, или что у трех матерей, отведавших волшебной рыбы, родились три сына, или что герою были вручены три яблока, которые можно было разломить только около воды, и так далее.

Достаточно часто нам приходится сталкиваться и с проблемой различения троичности как минимального количества множественности и утроения как результата расщепления одного из элементов двоичности. В последнем случае «все многообразие плана выражения вызывается… тождественными функциональными причинами: выделением из троичной конструкции третьего звена как действительного, истинного, «настоящего» в противовес предшествующим – несущественным, ложным, ненастоящим» 8 8 Структура волшебной сказки. – М., 2001, с. 82–83. . То есть за такого рода троичностью всегда стоит противопоставление двух планов – планов истинного и ложного героя. Причем в реальности сказочного текста элемент ложного героя может расщепиться и на три составляющие (теоретически их число может быть и большим). Так, в сказке о Белом Полянине есть эпизод встречи побратимов с дедом. Встреча происходит четыре раза, то есть перед нами цепь нанизывания, состоящая из четырех звеньев, дополнительно скрепленных репризой:

“Утром три брата на охоту поехали, а Ивана- царевича дома оставили… Он наварил, нажарил к обеду всякой всячины, сел на лавке да трубку покуривает. Вдруг едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Царенко дает ему целый хлеб ; дед не за хлеб ,за него берется, крючком да в ступу, толк-толк, снял у него со спины полосу да самых плечей, взял половою натер да под пол бросил… Вернулись братья с охоты, спрашивают Царенка: «Никого у тебя не было?» – «Я никого не видел; разве вы кого?» – « Нет, и мы не видали!»//

На другой день дома остался Иван Поваренко…//

На третий день дома остался Белый Полянин…//

На четвертый день остался дома Иван Сученко…// (Афанасьев, т. 1, № 139).

Как мы видим, в смысловом отношении первые три звена тождественны: персонажи не справляются с врагом и скрывают свое поражение. Четвертое звено противопоставлено первым трем, которые на смысловом уровне сливаются в одно – персонаж побеждает неожиданного врага и тем самым доказывает, что именно он и является истинным героем: «…опять едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Царенко дает ему целый хлеб ; дед не за хлеб , за него берется, крючком да в ступу – ступа и разбилась…» (там же).

Однако в эпизодах, подобных описанному, сказка, несмотря на заявленное количество персонажей – три, может не редуплицировать элемент «ложный герой», а слить нерезультативные действия персонажей в одно. Таким образом в реальном плане сказки проявляется скрытая обычно двоичность. Так, в чешской сказке на сюжет АТ 550 «Иван-царевич и серый волк» старшие братья решают путешествовать вместе – таким образом, их пути сливаются в один. И они вместе совершают неправильный с точки зрения сказочной логики поступок и лишаются помощника:

«Tu se jim vyskytla kulhavá liška o třech nohách a počala se k nim lichotiti, aby ji také něco dali. Ale oni, vidouce ji, vykřikli: «Hlehle liška! Pojd‘me, zabileme ji!» a hned za ni s holí, takže jim sotva utekla» 9 9 Тут навстречу им выбежала хромая лисичка, стала к ним ластиться, просить, чтоб дали ей что-нибудь на зубок. Но они, как только ее увидели, закричали: «Смотри-ка лисица! Давай убьем ее!» Схватили палки, и она едва ноги от них унесла. (Erben, 1949, s. 190–194).

В формальном отношении цепи множественности и цепи расщепленной двоичности ничем друг от друга не отличаются. Редупликация динамических сюжетных элементов (мотивов или акций) приводит к тому, что данный эпизод оформляется в цепевидную структуру.

Анализ сказочных и заговорных текстов славян, имевшихся в нашем распоряжении, показал, что можно выделить четыре основных типов многократного повтора, на основе которых создаются цепевидные структуры:

– нанизывание,

– кумуляция,

– кольцевой повтор,

– маятниковый повтор.

Нанизывание, как показало наше исследование, является наиболее универсальным приемом структурной организации фольклорного текста (оно широко распространено и в сказочном, и в заговорном материале), и именно цепи нанизывания формируются на основе матриц структурообразования (в роли которых выступают все три известных на сегодняшний день абстрактных модели связного текста) 10 10 См.: Абстрактные модели связной речи как матрицы структурообразования фольклорного текста (на материале чешских, болгарских и русских заговорных и сказочных текстов). – Актуальные проблемы изучения литературы в вузе и школе: Материалы Всероссийской конференции и XXIX Зональной конференции литературоведов Поволжья. Тольятти, 12–14 октября 2004. – Тольятти: ТГУ, 2004. – Т. 1. – С. 8–23. .

Нанизыванием мы назвали такой тип повтора, когда каждое последующее звено, присоединяясь к предыдущему, обязательно повторно воспроизводит два из трех (субъект – действие – объект или локус) его основных элементов (субъект + действие или объект (локус) + действие), образуя таким образом стержень, посредством которого звенья связаны друг с другом и объединяются в цепь, причем между звеньями устанавливаются также отношения последовательности.

В зависимости от того, на каком уровне осуществляется повтор, мы выделяем следующие его подтипы:

1) чисто структурное, когда воспроизводятся цельные только в смысловом плане сегменты текста;

2) сюжетно-композиционное – воспроизводятся сегменты текста, цельные в семантическом отношении (как правило, сопровождается репризой);

3) словесно-текстовое нанизывание.

В рамках данной статьи у нас нет возможности продемонстрировать каждый из подтипов нанизывания, поэтому мы ограничимся лишь одним из них – нанизывание мотива (линейное). В качестве примера возьмем отрывок из сказки на сюжет АТ 212 «Коза-дереза» из сборника И. В. Карнауховой, где в результате использования данного способа структурирования текста формируется его цепевидность: «…//спроводили девку пасти. Она весь день пасла, да и повалила домой, и говорит: