Павел Рыков - Профессиональная этика журналиста

Между тем такая дробность и фрагментарность является бедой не только публики, но и журналистов, которые становятся рабами персональных компьютеров и Интернета, они пишут не о своем впечатлении, воссоздают для аудитории не картину, которая их поразила, а пересказывают и комментируют факты, пришедшие из разных источников. Объективность здесь оказывается мнимой или виртуальной, потому что журналист лжесвидетельствует, говоря о том, чего не видел. Когда-то А. Ахматова, по воспоминаниям А. Наймана, сказала, что вся литература 20 века «литературна», т. е. вторична: ее источник не в непосредственном переживании жизни, а реминисценциях, аллюзиях и переживаниях, рожденных искусством. Постмодернизм в литературе основан на вторичном переосмыслении ранее написанных текстов как специальном приеме. Если и журналистика соблазнится возможностью стать вторичной, она станет совсем не нужной тому, кто из нее не сможет выбрать новостей, способных обогатить его новым знанием, способным преломить мир и увидеть прежде невидимое. Хотя постмодернизм и не добавил литературе большого числа поклонников, все же прием переосмысления в ней более допустим, как в искусстве слова, где произведение интересно уровнем мастерства и оригинальностью позиции автора. В журналистике первичен объект отражения, то есть сама действительность, от него ждут описания тех фактов, которые не мог наблюдать сам читатель, приемы же и методы интерпретации, так сказать, «взгляд и нечто» не могут быть самоцелью, тем более, если они подменяют собой картину мира.

Недостаток знания рождает недостаток общения и наоборот, так как эти два процесса взаимосвязаны. Чем сильнее будет усугубляться изолированность человека в обществе, его одиночество, тем сильнее он будет искать в СМИ не новостей или информации как знания, а замену нарушенной гармонии между собой и другими, тем сильнее он будет искать отражения своего «Я» в других. В гениальном гоголевском «Ревизоре» Петр Иванович Бобчинский просит Хлестакова просто сказать в Петербурге, что гдето живет в уездном городе N он, П.И. Бобчинский, и больше ничего ему не нужно, будто само знание о его существовании в придворных кругах подтверждает его существование. Если использовать понятие вывернутого пространства, то нынешние потребители информации, загнанные в «тюрьму одиночества», пытаются вырваться из нее, узнавая себя в других, известных, популярных, раскрепощенных публичных фигурах политиков, звезд кино- и шоубизнеса и т. д. Узнавая подробности их жизни, впитывая были и небылицы об их быте, рядовой маленький человек конца 20 века не принимает их сходства с собой, а утверждает свое существование как оправданное тем, что независимо от известности или богатства основная человеческая сущность и у него и у них одинакова.

Чем более одинок в своем мироощущении будет человек, тем сильнее он начнет искать подтверждения своего существования, отражение своего «Я» в других, а необходимость в познании мира будет отступать. И привлекать его будут мнимые новости, из разряда тех, что «уже были прежде». В этом случае можно считать, что СМИ эксплуатируют низменные инстинкты потребителя, но вполне равноправна и другая точка зрения: потребитель использует средства массовой информации и коммуникации, чтобы восполнить ущербность своего существования и недостаточность общения своей жизни. Думается, что вторая точка зрения вернее, потому что хоть СМИ и приняли красивое и гордое звание «четвертая власть», но огромное большинство журналистов подозревают, что это самозванство. Можно ли считать, что человек, стоящий на вершине айсберга, управляет его движением? Можно ли считать талант полководца решающим аргументом в сражении? СМИ пытаются использовать многие, но единственный реальный хозяин – публика, и если она от журналистики отвернется, то кому та будет нужна?

Если аудитория отчуждается от СМИ – это ее право, а наоборот – просто не может быть. В каждом читателе живет инстинкт правды, который реагирует на всю информацию, проходящую по каналам СМИ. И профессиональный долг журналиста – соответствовать этому инстинкту, потому что в диалоге журналист-аудитория, он (журналист) хоть и активная сторона, но служебная, и освободить себя от зависимости и ответственности не может. И если удастся ему сделать свою деятельность сознательной, беречь в себе, журналисте, «читателя с инстинктом правды», то возможно тогда и произойдет настоящая информационная эволюция со значительным качественным скачком в познании и совершенствовании мира, тогда спящие ресурсы человеческого мозга будут задействованы, а тормозящий развитие человечества конфликт между его рациональной и эмоциональной природой будет преодолен. Ну, а новости действительно станут таковыми, а не повторением «того, что было». К сожалению, многие исследователи журналистики отмечают, что, так как аудитория сейчас не является источником основного дохода, то близорукий прагматизм подталкивает СМИ к угождению ее настоящим инвесторам – рекламодателям и спонсорам. Журналистика все меньше думает об интересах читателя, все более распространяется среди журналистов циничное убеждение, что читатель недалек, туп и неразборчив. Недооценка интеллекта и инстинкта правды в аудитории приводит к снижению качества материалов, мелкотемью, подмене актуальности сенсационностью. Результат – отток читательского и зрительского внимания – пока не отрезвляет тех «работников пера», которые беспечно «рубят сук, на котором сидят», не задумываясь, что никакие инвесторы не будут сотрудничать с каналом, утратившим свою аудиторию. 11 11 Грабельников, А. Массовая информация в России: от первой газеты до информационного общества. – М., 2001; Тулупов, В. В. Проблемы российской журналистики в свете современной медиакритики // Акценты. – Воронеж, 2003. – № 5-6. – С. 4.

Журналистику часто называют зеркалом общества. Представление о том, какой она должна быть, имеется почти у любого читателя. Образ журналиста стал до некоторой степени стереотипным, в том числе благодаря художественной литературе и кинофильмам. Представление о том, каким должен быть журналист, есть и у вузовских преподавателей, которые стараются слепить по этому образу и подобию следующее поколение журналистов. А как сами служители четвертой власти оценивают свою роль в обществе, каково их профессиональное самосознание, чем они довольны и что хотели бы изменить в своей жизни и деятельности?

Это вопрос далеко не риторический, потому что от ответа на него зависит та картина жизни, которая встает перед потребителем информации: читателем, слушателем, зрителем. От того, как сами журналисты осознают свою роль в обществе, какие цели перед собой ставят, зависит отбор, компоновка событий, о которых они говорят, а также тот смысловой и эмоциональный оттенок, который передается воспринимающему информацию.