Array Сборник статей - Мусульмане в новой имперской истории

Эта история выглядит довольно убедительно, но вызывает и некоторые сомнения. Советские ученые выяснили, что Отрар быстро восстановил свое прежнее значение регионального центра; вскоре после монгольского нашествия отрарские монеты были снова в обращении, что вряд ли было бы возможно, если бы город был полностью разрушен, а все его население вырезано [135] Настич В.Н. К периодизации монетной чеканки Отрара и ее роли в денежном хозяйстве города и области // Ближний и Средний Восток: товарно-денежные отношения при феодализме [Бартольдовские чтения 1978]. М., 1980. С. 162–171; Его же. Новые факты из истории монетного производства и денежного обращения в Южном Казахстане (XIII–XVII вв.) // Средневековая городская культура Казахстана и Средней Азии: материалы Всесоюзного совещания. Алма-Ата: Изд-во Наука КазССР, 1983. С. 143–152. . По всей вероятности, были снесены только городские стены. Кроме того, археологические исследования на месте Отрара не выявили стратиграфического слоя с признаками пожара, который мог бы отложиться в результате событий 1219 г. [136] Интервью с А.К. Акишевым, Центральный Государственный музей Республики Казахстан, Алматы, 12 июля 2010 г. В результате геологоразведочных работ в 1947 г. Бернштам признал, что, независимо от степени разрушений со стороны монголов, экономический фактор оказался сильнее политического: в городах жизнь не исчезла [137] Бернштам А.Н. Археологические работы в Южном Казахстане // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. Т. 26. Ленинград, 1949. С. 131–133. . Другими словами, в случае Отрара рукописные тексты – сфера деятельности востоковедов – явно противоречили археологическим свидетельствам. Тем не менее советские ученые продолжали опираться на тексты, то есть верили в миф, что Отрар был полностью уничтожен. Это подводит нас к вопросу о том, какую политическую роль имел этот миф в казахском национальном дискурсе в послевоенный период. Центральная личность здесь – это Кемаль Акишев (1924–2003), крупнейший исследователь Отрара.

Кемаль Акишевич Акишев родился в Павлодарской области в 1924 г. По словам его ученика Карла Байпакова, Акишев был племянником К.И. Сатпаева (1899–1964). Когда родители Кемаля умерли от голода 1930-х гг., Сатпаев забрал его и его брата из детского дома и занялся их воспитанием [138] Интервью с К.М. Байпаковым, Институт археологии имени А. X. Маргулана, Алматы, 16 июня, 2010. . Известный геолог Сатпаев стал позже действительным членом АН СССР (1946) и первым президентом Казахской академии наук. В ходе репрессий 1951 г. он лишился занимаемой должности, но в 1955 г. вернулся в свой кабинет. Сатпаев внес значительный вклад в организацию Академии наук Казахской ССР в целом и в развитие геологического направления в частности [139] Сарсекеев М. Сатпаев. М., 1980. . Несомненно, наличие такого покровителя было важным фактором в биографии Акишева. По словам Байпакова, «Кемаль Акишев получил хорошее образование в Алма-Ате […] В 1941 г. он окончил среднюю школу и сразу же отправился на фронт. Акишев очень гордился тем, что принимал участие в военных действиях, а Сталин оставался для него героем. После войны он переехал в Ленинград, где он изучал археологию с Михаилом Петровичем Грязновым в ГАИМК. После защиты кандидатской диссертации Акишев вернулся в Алма-Ату, где он возглавлял с 1954 до 1991 гг. отделение археологии в Институте истории, археологии и этнографии, когда был создан независимый Институт археологии. В 1995–1996 гг. Акишев находился в Астане, где он открыл центр археологии в Евразийском университете» [140] Интервью с К. М. Байпаковым, Институт археологии имени А. X. Маргулана, Алматы, 16 июня 2010. .

Акишев прежде всего интересовался древними городами на юге Казахстана. Для него (и его ученика Байпакова, который долгое время возглавлял Институт археологии им. А.Х. Маргулана) Южный Казахстан всегда представлялся «колыбелью казахского народа» [141] Акишев К.А., Байпаков К.М., Ерзакович Л.Б. Древний Отрар. Топография, стратиграфия, перспективы. Алма-Ата, 1972. С. 208. . Акишев добился значительной государственной поддержки в исследованиях Отрара, доказав важность этого региона для национальной идентичности казахов. Его первый проект раскопок восходит к 1965 г., когда Акишев при поддержке директора Института истории, археологии и этнографии А.Н. Нусупбекова и его заместителя Г.Ф. Дахшлейгера написал заявку в Президиум Академии наук Казахской ССР. Эта заявка получила одобрение со стороны Динмухамеда Кунаева (1912–1993), главы Компартии Казахстана [142] Кунаев был первым секретарем ЦК Компартии Казахстана в 1960–1962 гг. и затем в 1964–1986 гг.; в течение того промежутка времени он занимал пост президента Казахстанской академии наук. . Кунаев осознавал значение Отрара и щедро спонсировал проект. Акишев рассчитывал на огромный бюджет: 100 000 рублей за разведывательные работы и затем по 500 000 рублей каждый год. В общей сложности Акишеву необходимы были десять миллионов рублей для ведения работ сроком на 20 лет. Без сомнения, на карту были поставлены серьезные политические интересы, и Акишев сделал все возможное, чтобы заинтересовать официальные лица в казалось бы исключительно научной проблеме [143] ОВА КН МОН РК, фонд 11, опись 1, дело 771, связка 60. Докладная записка и другие документы по организации археолого-этнографической экспедиции в Отрарском оазисе, 1969, ф. 5; Там же., дело 384, связка 26. Докладная записка в ЦК КП Казахстана об археологических исследованиях. 1965 год, л. 4. . В конце концов Отрарский проект Акишева был поддержан Президиумом Академии наук Казахской ССР в 1966 г. [144] Там же, дело 771, связка 60. Докладная записка и другие документы по организации археолого-этнографической экспедиции в Отрарском оазисе, 1969, л. 4.

Акишев прибег к интересному ходу, чтобы привлечь внимание: в заявке проекта он указал, что, согласно древним арабским источникам (он не уточнил, каким именно), в Отраре прежде находилась большая библиотека рукописей, которая по своим размерам могла быть сравнима только с легендарной Александрийской библиотекой [145] «Существуют полулегендарные сведения о большой коллекции древних рукописей в Отраре. Их число может достигать нескольких десятков тысяч книг». См.: ОБА КН МОН РК, ф. 11, опись 1, дело 1453, связка 145. Документы по завершенной теме «Отрар, Отрарский оазис и Южный Казахстан (генезис и эволюция культур)», 1976–1980 годы, л. 1; ОБА КН МОН РК, ф. 11, опись 1, дело 771, связка 60. Докладная записка и другие документы по организации археолого- этнографической экспедиции в Отрарском оазисе, 1969, л. 2. См. также Малов В. Легенда или реальность? // В мире книг 8 (1975). С. 87–88. . Этому не существовало никаких доказательств, кроме упоминания в третьем издании истории Казахской ССР 1957 года [146] История Казахской ССР, т. 1. Алма-Ата: Наука, 3-е изд, 1957. С. 117. ; вплоть до сегодняшнего дня, спустя более чем сорок лет раскопок, от этой «библиотеки» не найдено и следа. Стараясь найти больше аргументов для объяснения культурного значения Отрара для казахов, Акишев также утверждал, что Отрар (в древности Фараб) был родиной известного философа ал-Фараби (873–950) и даже «поэта» Ахмада Ясави [147] ОБА КН МОН РК, фонд 11, опись 1, дело 938, связка 2. Отчет старшего научного сотрудника ЛО ИА АН СССР А.М. Белинского по итогам командировки по археологическому исследованию Отрарского оазиса. Заключение о проблемных работах ЮККАЭ в Отрарском оазисе, 1972, л. 4. Ср.: Мингулов Н. Абунасир Фараби // Великие ученые Средней Азии и Казахстана (VII–XIX вв.). Алма-Ата, 1965. С. 25–29. .