Бертольд Шпулер - Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502

Подобный поступок хана, насколько можно судить, необъясним с военной точки зрения. Но если предположить, что он был вызван страхом перед новой эпидемией чумы, «черной смерти», как ее еще называют, то тогда все становится на свои места.

Незадолго до этого чуму занесли в Тебриз. Только первая волна этого бедствия в 1345–1348 годах привела в Кыпчаке к многочисленным жертвам, лишь в одном Крыму удалось опознать восемьдесят пять тысяч умерших. Тогда чума быстро распространилась на Сарай и Астрахань, одновременно свирепствуя в Армении и Черкесии. Русские источники говорят, что ее завезли из Египта, а восточные сообщения утверждают, что она пришла на берега Нила из Крыма. В любом случае распространению заразы способствовала торговля. Из Египта она перекинулась в Сирию и Мекку, а уже оттуда, как говорилось ранее, в северную часть Персии, а также в Европу.

Успехи Золотой Орды на кавказском фронте позволили планомерно завершить военные действия на этой территории. Если не считать короткого вторжения в конце столетия, Кавказ более не доставлял хлопот ни одному кыпчакскому хану. К тому же в скором времени Орда на долгое время перестала играть роль серьезного политического фактора.

Прежде чем начать разговор о внутренних делах и судьбе татарской империи на юге Руси, следует сделать короткий обзор событий, происходивших в Восточной Европе. Именно здесь, за исключением описанного выше военного похода и разрушения Кафы в 1344 году, поводом для которого послужило убийство мусульманина генуэзским купцом, были сосредоточены все внешнеполитические усилия Джамбека. Еще его отцу Узбеку приходилось разбираться с происходившими тут инцидентами, но для самого Джамбека защита от литовских, польских и русских выступлений составила главное содержание его жизни.

Наименьшие трудности возникали на Руси. Наследник Ивана Калиты московский князь Симеон Гордый, ставший великим князем в 1341 году, сразу же признал властителя в Джамбеке, занявшем трон хана в том же году, и лично прибыл к нему, чтобы представиться и высказать свои поздравления в связи с началом правления. Его частые визиты в Сарай (в 1344, 1347 и 1350 гг.) и постоянное желание подчиняться Орде заставляло других князей стараться придерживаться такого же поведения.

Русский митрополит Теогност (Феогност) в 1342–1343 годах также выказал хану свое почтение, выплатив остаток долга по дани в размере шестисот рублей. В ответ Джамбек подтвердил прежние вольности русского духовенства. Новый митрополит Алексис в 1357 году даже удостоился чести посетить в больнице супругу Узбека, а позднее, возможно, и Джамбека тоже, Тайдулу (Тайд-оглу), которую исцелил своими молитвами. В результате хан еще раз подтвердил привилегии христианской церкви и ее служителей.

Хан мог обратиться непосредственно к великому князю, как, например, в 1357 году, когда ему надо было высказать пожелания, касающиеся всех русских князей, поскольку знал, что тот не только доведет их до них, но и проследит за исполнением. Военное вмешательство и наказание за неповиновение потребовалось всего один раз в 1348 году, когда ордынское войско под командованием принца Тимура (Темира) выступило против Алексина [144].

Гораздо опаснее была обстановка на северо-западе, на границах с Литвой. Джамбеку, используя постоянные конфликты между Польшей и Литвой, удалось довольно легко утвердить свое господство, поддерживая одну и ослабляя другую сторону. Так, в 1343 году комендант Пшемысля (Перемышля) в союзе с другими городами обратился к хану за помощью, поскольку он опасался, что польский король Казимир III (правивший с 1333 по 1370 г.) хочет воспрепятствовать его землякам отправлять ортодоксальные обряды. Он напомнил Джамбеку, что король занял города, платившие дань татарам, чтобы присвоить себе идущие от них деньги. Однако это не оказало должного влияния на хана.

Никаких последствий для Литвы не получило и бегство в Сарай в 1345 году литовского князя Нариманта (Наримунда) из-за конфликта со своим братом. В то время внимание татар было по большей части направлено на Венгрию, но в 1345 году татаро-монголов разбили в Трансильвании, а их командиры попали в плен. Благодаря этой победе венгерское влияние расширилось вплоть до реки Днестр. Корона святого Стефана [145]больше не опасалась кыпчаковских набегов на свои земли.

В 1349 году литовский князь Ольгерд попытался даже заручиться поддержкой татар в борьбе с московским князем Симеоном Гордым, который являлся подданным хана. С этой целью он отправил в Сарай своего брата Кориата [146]и еще одного боярина. В таком образе действий Литвы отчетливо проявляется серьезное изменение в ее духовном настрое, произошедшее за эти последние годы.

Еще несколько лет назад невозможно было даже помыслить, чтобы чужой князь в своих собственных интересах, да еще к тому же в борьбе с сюзереном, посмел бы обратиться к хану за помощью. Теперь же Ольгерд рассматривал Золотую Орду как обычное восточноевропейское государство, с которым можно по своему усмотрению заключить союз, как с любой другой страной. Какой четкий путеводный знак дальнейшего политического развития Кыпчака!

Как только московский князь Симеон Гордый получил известие о грозящей ему опасности, он тоже отправил к Джамбеку посланца, в задачу которого входило напомнить хану, что Ольгерд до этого времени всегда выступал в качестве противника Золотой Орды, и изложить причины возникновения конфликта с великим князем Литовским. В ответ на это Джамбек повелел арестовать Кориата и выдать его Симеону. Потребовались длительные переговоры и готовность Ольгерд а заключить полный мир с Москвой, чтобы Кориат получил свободу.

Несмотря на это, Ольгерд Литовский пока что смог и дальше жить с Ордой в мире. Ему даже удалось вывести из-под господства Золотой Орды Подолию, область между притоками Днестра и Буга, поскольку осевшие там татары начиная с середины столетия стали занимать все более независимую позицию. В конечном итоге это позволило Ольгерду посадить там литовских князей из числа наследников уже упоминавшегося Кориата. Когда именно это произошло, точно неизвестно. Возможно, уже в 1350 году, а может быть, и двенадцатью годами позже.

Польский исследователь граф Юзеф Пузына считает, что с занятием Подолии литовским князем непосредственно связан папский указ от 1351 года, разрешивший Казимиру III использовать для борьбы с татарами доходы из польских епархий. Другие историки это оспаривают. Они относят переход Подолии под литовский суверенитет ко времени после битвы на Синих Водах [147], поскольку сохранившиеся свидетельства о деятельности корятовичей, как называли наследников Кориата, относятся к более позднему времени.