Александр Формозов - Исследователи древностей Москвы и Подмосковья

Архив покойного был передан в распоряжение Н. А. Полевого, но тот, бегло проглядев рукописи, не счел их заслуживающими издания. В августе 1830 года А. С. Пушкин и П. А. Вяземский остановились по дороге из Петербурга в Москву в Твери и навестили жившего там в ссылке декабриста Ф. Н. Глинку. По свидетельству А. А. Шишкова, они «умоляли Глинку упросить» обосновавшуюся в той же Твери вдову Ходаковского Елену Матвеевну «уполномочить их на отнятие у Полевого» бумаг ее мужа, видя в них «золотой рудник» и «сокровище». [21] Письмо А. А. Шишкова к С. Т. Аксакову // Летописи Гос. Литературного музея. М., 1936. Кн. 1. С. 482. После долгих и неприятных объяснений архив перешел к М. П. Погодину. В 1838, 1839 и 1844 годах в издававшихся под его редакцией «Русских исторических сборниках» – органе Общества истории и древностей Российских при Московском университете – были напечатаны отчеты Ходаковского о раскопках в Новгородском округе, развернутое изложение созданной им «Исторической системы» и начало ответа критикам. Подробную карту городищ Европейской России, извлеченную из того же архива, Погодин опубликовал еще позже – в 1871 году, в атласе к своей «Русской истории до монгольского ига».

Итак, архив Ходаковского был спасен и введен в научный оборот при помощи самого Пушкина. Поэт приехал в Москву из ссылки в Михайловское, когда многие его знакомые хорошо помнили о «Зорияне Яковлевиче», особенно о его расспросах. В поэме о Езерском Пушкин писал о себе:

Гоголь внимательно изучал украинские песни, собранные Ходаковским. [23] Украшсью народт nicHi в записях 3opiaHa Доленги Ходаковського (3 Галичини, Волит, Под1\ля, Подншрянщини i Полкхя). Кит, 1971. С. 35. Салтыков-Щедрин в 1861 году хлопотал через Литературный фонд о пенсии для вдовы археолога. [24] Салтыков-Щедрин М. Е. Поли. собр. соч.: В 20 т. М., 1975. Т. XVIII. Кн. 1. С. 248 (письмо к П. В. Анненкову от 23 ноября 1861 года). Чернышевский, узнав о «теории славянского городства» из лекций знаменитого филолога И. И. Срезневского в Петербургском университете, послал запрос в Саратов о городищах Нижней Волги своему учителю Г. С. Саблукову. [25] Ильинский Л. К. Страничка из истории археологии Поволжья // Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1929. Т. 34. Вып. 3–4. С. 10–16. Увлекся идеей о городищах как славянских святилищах и известный историк Иван Егорович Забелин (1820–1908). Вместе со своим другом, впоследствии крупным искусствоведом Д. А. Ровинским, в молодые годы он много ходил по Подмосковью и разыскал несколько городищ, не попавших в поле зрения предшественников. Одно расположено у села Подушкина на речке Кобыленке в районе Барвихи, другое – у села Соколова на Сходне. [26] Забелин И. Е. Кунцово и древний Сетунский стан. М., 1873. С. 224–249; Формозов А. А. Историк Москвы И. Е. Забелин. М., 1984. С. 70–76. В своей книге «История русской жизни», вышедшей вторым изданием в 1908 году, Забелин все еще излагал построения Ходаковского без сколько-нибудь существенных поправок. Наконец, данью уважения одному из основоположников славяно-русской археологии стал выпуск в 1967 году в Польше сборника его избранных трудов и писем, подготовленного при содействии русских и украинских ученых. Таким образом, судьба творческого наследия неудачника Ходаковского сложилась на редкость счастливо.

Интерес к научным изысканиям Ходаковского породил любопытство и к его биографии. Ведь чем он занимался до 1818 года, никто толком не знал. Когда он вел переговоры с Министерством просвещения об организации своей экспедиции, его попросили сообщить основные сведения о себе. Копия этой записки с пометкой «не для печати» попала в руки Н. А. Полевого, и в 1839 году он опубликовал ее. [27] Полевой П. А. Записка о жизни Зорияна Долуги-Ходаковского // Сын отечества. СПб., 1839. Т. 8. Отд. 6. С. 89, 90. В жизнеописании сказано, что Доленга-Ходаковский родился 23 декабря 1784 года в местечке Комов в Австрии, окончил училище ксендзов-пиаров, а затем, в 1806–1810 годах, совершенствовался в науках в Кременецком лицее.

Вскоре «Варшавская газета» поместила реплику, озаглавленную: «Кто именно был Зориян Доленга-Ходаковский?». Там утверждалось, что автобиография содержит заведомо ложные данные. В 1850-х годах польские ученые разобрались в этом вопросе.

Подлинное имя «изыскателя славянских древностей» – Адам Чарноцкий. Родился он действительно в 1784 году, но не 23 декабря, а 4 апреля, и не в Австрии, а в России – в Минском воеводстве. Сын мелкого шляхтича получил не столь блестящее образование, как сказано в жизнеописании, а окончил всего-навсего Слуцкую уездную школу. С 1807 года служил помощником управляющего у новогрудского воеводы в Гродненской губернии. По рассказам друзей его юности, Адам рано увлекся историей, рылся в архивах, описывал народные обряды, собирал песни. В марте 1809 года Чарноцкого арестовали.

Польское общество не смирилось с гибелью своего независимого государства после разделов 1773 и 1795 годов. Это учитывал Наполеон, создавший марионеточное герцогство Варшавское и обещавший помочь полякам, если они поддержат его в войнах со странами, участвовавшими в разделах. Часть молодежи поверила Наполеону. Это не могло не беспокоить русское правительство, понимавшее, что Тильзитский мир не гарантирует от новых притязаний Наполеона. К следствию по делу молодых поляков, собиравшихся выступить на стороне Наполеона, и был привлечен Чарноцкий. Девять месяцев он просидел в тюрьме в Петербурге, потом его лишили дворянства, поверстали в солдаты и выслали в Омский гарнизон. Некоторое время он тянул солдатскую лямку, а потом скрылся. В войне 1812 года был в польском легионе армии Наполеона. Вновь появился в родной для себя среде польской интеллигенции в Западной Украине уже под именем Ходаковского. [28] РовняковаЛ. И. Русско-польский этнограф и фольклорист 3. Доленга-Ходаковский и его архив // Из истории русско-славянских литературных связей XIX в. М; Л., 1963. С. 90–94.

Многого мы не знаем. То, что известно о деятельности Чарноцкого в 1818–1825 годах, не свидетельствует ни о его национализме, ни об интересе к политике вообще. Он жил в мире своих идей, гипотез, фантазий. Так или иначе, положение Чарноцкого-Ходаковского оказалось неизмеримо более трудным, чем у тех поляков, кто в 1812 году служил в армии Наполеона. Александр I даровал им прощение, и польский легионер Фаддей Булгарин спокойно издавал затем в Петербурге официозные газеты и журналы. На Ходаковского амнистия не распространялась, поскольку он был не просто французским солдатом, а дезертиром из русской армии. Поразительно, что в сложнейшей ситуации, без гроша в кармане он напряженно работал и писал вовсе не о своих бедах, а о древнейшем прошлом славян, при этом на материалах России, а не Польши.