Игорь Ермолов - Русское государство в немецком тылу. История Локотского самоуправления. 1941-1943

8. Немедленно мобилизовать всех имеющихся в городе и районе сапожников для поправки обуви батальону.

9. Бургомистру района госп-ну Гетманцеву вознаградить гражданку Радченко, которая ухаживала за больным командиром батальона …, выдать ей 5 пудов хлеба и 300 рублей.

10. Настоящий приказ зачитать во всех батальонах, заставах, караулах, танковых командах и батареях» [103] Голос народа. 1942. 15 ноября. .

Как бы копируя установки германского национал-социализма, на территории округа процветал антисемитизм. Так, явными его признаками отличалось трудовое законодательство округа. «Постановление об урегулировании заработной платы и условий работы на государственных, частных и общественных предприятиях и хозяйствах, а также в аппаратах, подведомственных Локотскому Окружному Самоуправлению» за подписью начальника окружного отдела биржи труда Михеева содержало отдельный § 9 под названием «Жидовская рабочая сила», определявший особенности денежных и продовольственных расчетов с евреями:

«Статья 23.

Жиды получают 80 % основной зарплаты, установленной в § 2 тарифной ставки. Выплата каких-либо надбавок к заработной плате для жидов запрещается.

Статья 24.

Жиды получают питание из производственных столовых, вычет за него производится в соответствии с § 8» (т. е. на общих основаниях. – И. Е. ).

Согласно инструкции заведующего окружным отделом юстиции, запрещались браки между евреями и лицами других национальностей. Оформить развод с евреем, даже по одностороннему желанию одного из супругов, можно было в считаные минуты, в то время как разводы на территории Локотского округа были запрещены, за исключением особых, из ряда вон выходящих случаев.

Организовывались и еврейские резервации. В своей записке, направленной в январе 1943 года начальнику штаба РОНА И.П. Шавыкину, бургомистр Локотского района М.И. Морозов сообщает об изоляции переводчика-еврея Вронского-Блюма Абрама Борисовича и просит выделить на эту должность другого человека. В списке рабочих и служащих канцелярии бургомистра, составленном 1 февраля 1943 года, А.Б. Вронский-Блюм значится выведенным из штата в связи со смертью. Согласно послевоенным документам органов госбезопасности, расстрелами евреев отличился начальник полиции Суземского района Прудников. Статьи антисемитского направления проскальзывали как в районных газетах округа, так и в центральном органе «Голос народа» (редактор Н. Вощило) [104].

Однако бывали и исключения. Так, в деревне Любощь все время существования округа жил еврей, переселившийся сюда из Барановичей. Он промышлял шитьем, каким-либо нареканиям в связи со своей национальной принадлежностью не подвергался.

Сильная и даже жесткая система власти, сконцентрированная в одних руках, тем не менее отличала Локотской округ от других оккупированных территорий СССР в выгодную сторону. Гнет в отношении населения, его почти полное бесправие в занятых немцами соседних областях не получили своего полного проявления на территории округа. Жизнь граждан регулировалась твердыми законами. В результате при условии лояльности населения, отсутствии компрометирующих факторов в виде принадлежности к партизанам, еврейской нации, коммунистам жизнь не могла быть столь невыносимой, как при сталинском режиме. В отсутствие идеологического диктата, тоталитарного контроля над всеми сферами жизни локотской крестьянин почувствовал некоторую отдушину, позволившую ему хотя бы отдаленно ощутить себя членом «республики», способным принимать, пусть минимальное, участие в ее внутренней жизни в масштабах своего села.

О том, насколько важное значение в Локотском округе придавалось пропаганде и агитации, свидетельствует ряд проведенных в этом направлении мероприятий, начало которых восходит ко времени организации самоуправления. Особенно широкий размах агитация и пропаганда получили после того, как по инициативе С.В. Мосина и К.П. Воскобойника была налажена работа местной типографии. Впервые вопрос о ее пуске детально обсуждался 23 ноября 1941 года, на совещании, прошедшем ранним утром в кабинете Воскобойника. Итогом совещания, на котором присутствовали С.В. Мосин, Б.В. Каминский и Р.Т. Иванин, было решение срочно найти человека, способного взять работу типографии в свои руки [105].

Исполнение данного решения не заставило себя долго ждать – уже в 2 часа того же дня перед Воскобойником сидел старейший работник типографии Александр Иосифович Бояров, который в ходе короткой беседы сказал, что типографская машина хотя и разобрана, но основные ее детали ему удалось сохранить от эвакуации. При участии Боярова типографское оборудование было перевезено в другое помещение, а еще через несколько часов машина была собрана и подготовлена к работе [106].

25 ноября 1941 года Бояров, сам работая за наборщика и за печатника, отпечатал первый заказ – воззвание к населению о начале новой жизни. Как следует из текста «воззвания», автор прежде всего поставил перед собой задачу развенчать в глазах народа миф о гениальности Сталина. В «воззвании» «отец народов» назван «гениальным идиотом», «кавказским ослом», «кретином». Далее автор перешел к обличению преступлений Сталина, поставив на первое место уничтожение «ленинского политбюро», «гениальных» полководцев Блюхера, Ковтюха, Егорова, Тухачевского, Якира, «наиболее честных членов партии» Рыкова, Бухарина, Пятакова, Раковского. Возможно, составитель «воззвания», будучи антисоветски настроенным, назвал тем не менее в ряду репрессированных именно видных партийных деятелей, в расчете воздействовать на чувства локотян, четверть века проживших под давлением советской пропаганды, для которых именно эти фамилии были символами мученичества.

Далее в «воззвании» давалась характеристика политической стороне советского строя, которая полностью соответствовала действительному положению вещей: «Свобода была вдавлена в грязь. Раньше люди боролись за то, чтобы иметь право говорить. У нас же даже молчать было нельзя. Каждый должен был хвалить подлый режим, созданный этим кавказским ослом. Кто молчал – брались уже под подозрение. Людей насильно заставляли выступать и разносить ложь в массы. Свободно можно было только стоя приветствовать Сталина, хлопать в ладоши и унижаться в похвалах этому кретину» [107].

С не меньшей точностью автор дал и экономическую характеристику жизни в СССР: «Страна нищала, народ ходил в лохмотьях, даже лапти во многих местах стали роскошью и были не по средствам, а кремлевский негодяй Сталин и свора его приспешников и прихлебателей объявили, чшо (так в тексте оригинала. – И. Е.) «жить стало лучше, жить стало веселее». По их словам, у нас огромные достижения, мы уже имеем социализм и уже вступаем в коммунизм. Да, им стало жить лучше, вернее, им жилось хорошо все эти 24 года, но народ бедствовал нестерпимо. Не только от голода и нищеты, но даже студеной смертью гибли люди. Люди гибли от холода – и это в нашей лесной стране, где огромные, неисчерпаемые запасы леса».