Василий Молодяков - Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Главным оппонентом мюнхенского профессора по ту сторону Атлантики стал монах-иезуит Эдмунд Уолш, возглавлявший влиятельную Школу внешней политики университета Джорджтаун, где доминировали католики и консерваторы. Это был один из немногих научных центров в США, где геополитику штудировали уже в тридцатые годы. Во время Второй мировой войны Уолш страстно обличал Хаусхофера за «материализм» и «аморальность» его идей, видя в них типичное проявление германского – не только специфически нацистского – языческого духа, противостоящего христианству (19), а затем был отправлен американской разведкой в поверженную Германию, чтобы допросить старого генерала. Ведущий идеолог послевоенного национал-социализма Фрэнсис Паркер Йоки, учившийся в университете Джорджтаун при Уолше, также критиковал геополитику за излишний материализм, но решительно утверждал в 1948 г.: «Достижения этой науки имеют непреходящее значение, а ее умение мыслить большими пространствами является исторически важным достижением. Имя Хаусхофера всегда будет занимать почетное место в западной мысли» (20).

Интересовались геополитикой и в Советской России, хотя здесь ее всегда критиковали как идеологическое оружие империализма. Для первого издания Большой советской энциклопедии информативную, хотя, признаться, далеко не объективную статью «Геополитика» написал не кто иной, как венгерский географ Шандор Радо, будущий разведчик, известный под псевдонимом Дора. Именно в русле развития геополитической мысли современные исследователи рассматривают труды выдающегося стратега и востоковеда генерал-лейтенанта А.Е. Снесарева, начальника Академии Генерального штаба после большевистской революции и автора классического «Введения в военную географию». Однако с 1934 г. именно геополитика стала первой «уничтоженной наукой», оказавшись под формальным запретом задолго до генетики, кибернетики и социологии. Только в последнее десятилетие она из «фашистской буржуазной лженауки» превратилась сначала в объект всеобщей интеллектуальной моды, а затем и в предмет университетских курсов.

Первая публикация Хаусхофера на русском языке – отчет о маневрах японской армии – относится еще к 1912 г. (21), но сколько-нибудь доступным его наследие стало в нашей стране лишь недавно, а многие важнейшие работы, включая «Геополитику Тихого океана» (1924 г.), содержание и значение которой выходят далеко за рамки конкретного региона, еще ждут перевода и издания. Кстати, по-японски «Геополитику Тихого океана» издали в 1942 г., хотя кое-кто из военной и политической элиты успел прочитать ее раньше; на английском – только в 2002 г., причем в новом переводе, а не в старом, вынутом из архива или спецхрана, как это было с русским изданием «Майн кампф».

Если коротко обозначить вклад Хаусхофера в дело создания континентального блока, то он первым четко сформулировал концепцию евразийского альянса Германии, России и Японии для глобального противостояния силам Моря. Он не игнорировал социально-политические различия господствовавших в этих странах систем, но рассматривал их как вполне преодолимое препятствие на пути к единству, в наибольшей степени отвечающему геополитическим интересам всех трех стран в «великой войне континентов». Но особенно важно то, что Хаусхофер сумел объединить вокруг себя многих людей и повлиять на них – от Иоахима фон Риббентропа до Рихарда Зорге.

Генерала-профессора, жившего в Мюнхене почти безвыездно, всегда окружали неординарные люди. Одни были источниками информации, другие – «агентами влияния». Рихард Зорге был в числе тех, кто поставлял первоклассную информацию о ситуации в Японии, за которой Хаусхофер следил с неослабевающим вниманием. С Риббентропом было по-другому. Однажды Альбрехт спросил отца, почему тот поддерживает нацистов. «Будем учить наших хозяев», – многозначительно проронил старый геополитик (22). Отвечая в сентябре 1945 г. на вопросы американских разведчиков о своих отношениях с Риббентропом, Карл Хаусхофер кратко сказал, что «учил его читать карты». «Что вы имеете в виду под чтением карт?» – переспросил один из американцев. Видимо, считая излишним посвящать врагов в детали, Хаусхофер сухо, но внушительно ответил: «Я учил его базовым политическим принципам» (23). Под этим следует понимать основы евразийской геополитики и геостратегии – именно такой ориентации придерживался Риббентроп, выступая за военно-политический союз с Японией, а затем и с Россией. Еще одним связующим звеном между ними можно считать Фрица Хессе, бывшего ученика Хаусхофера по Мюнхенскому университету, ставшего доверенным лицом Риббентропа в бытность того послом в Лондоне.

О некоторых связях Хаусхофера мы знаем мало, что прежде всего относится к России и русским. Можно встретить утверждения, что с ним сотрудничал Савицкий. Конечно, Петр Николаевич – самый «геополитический» из евразийцев – изучал труды генерала-профессора и испытал его влияние, но у нас недостаточно оснований говорить об обратном воздействии. Несмотря на переводы, работы Савицкого и других евразийцев не вызвали особого интереса у сильных мира сего в Европе и на тамошнюю Большую Политику не повлияли. Хаусхофер не обошел евразийство вниманием, но у него были другие источники информации о России и каналы связи с ней. Прежде всего, это Оскар фон Нидермайер, личность которого лишь недавно стала привлекать к себе внимание (24).

Родившийся в 1885 г. в буржуазной семье, Нидермайер выбрал карьеру военного и стезю ориенталиста, занявшись изучением Персии, Афганистана и Индии. Разведчик и ученый в одном лице, он был первым европейцем, посетившим и описавшим многие местности, но не забывавшим о перспективе использования населявших их народов против Британской империи. Те же мысли владели его старшим русским коллегой Алексеем Снесаревым – царским генералом, советским военспецом и всегда геополитиком. В конце мировой войны Нидермайер оказался в Баварии, где участвовал в подавлении «красного» мятежа и познакомился с Хаусхофером. Принятый в рейхсвер в чине майора, он стал центральной фигурой в налаживании контактов с Красной Армией и уже в 1920 г. общался с Троцким и советским представителем в Берлине Виктором Коппом, в будущем – первым советским полпредом в Токио. Летом 1921 г. Нидермайер – под псевдонимом Нойман – ездил в Петроград для осмотра верфей и военных заводов; его сопровождали Копп, заместитель наркома иностранных дел Лев Карахан и «русский немец» Густав Хильгер, ранее отвечавший за репатриацию военнопленных (Копп занимал аналогичную должность в Берлине). Впечатления оказались безрадостными: верфи и заводы находились в запустении, а у потенциальных партнеров не было денег – но идея сотрудничества не умерла. Через несколько месяцев Нидермайер участвовал в переговорах Красина и Коппа с Зектом. Переговоры, кстати, велись на берлинской квартире майора Курта фон Шлейхера – будущего «политического генерала» и предшественника Гитлера на посту рейхсканцлера. Мир и впрямь невероятно тесен, В конце 1921 г. Нидермайер вышел в запас и отправился в Советскую Россию, возглавив «Московский центр» (Zentrale Moskau) по координации сотрудничества в качестве де-факто военного атташе; посол Ранцау был открыто недоволен его независимым поведением. Секретный доклад начальника IV (разведывательного) управления Штаба РККА Я. Берзина наркому по военным и морским делам Ворошилову от 24 декабря 1928 г. характеризовал его как «махрового разведчика герм(анского) штаба» (25). Работа в Москве ему нравилась. «Столько личностей, как здесь, – писал Нидермайер 4 апреля 1929 г. своему теперь уже близкому другу Хаусхоферу, – редко можно встретить в другой стране; у нас – наверняка нет. Это, пожалуй, одно из самых сильных моих впечатлений здесь: здоровый народ и растущие будущие вожди. Что бы ни случилось и что бы здесь ни рухнуло, этот народ не погибнет и сможет, впервые за всю свою историю, выдвинуть вождей из своих собственных рядов. Нам предстоит сперва выработать дистанцию, чтобы хоть в какой-то мере понять большевизм и все его последствия. Мы должны научиться и тому, как обезвредить наших собственных коммунистов и при этом не повредить нашим хорошим отношениям с Советской Россией» (26). Очень разумный подход – и государственный, и геополитический.