Иван Ковтун - Феномен Локотской республики. Альтернатива советской власти?

Лечил он наших советских людей. Все же совесть мучила за такой образ жизни. Он все яснее понимал, что и в таких условиях можно и нужно быть достойным тех бойцов, которые самоотверженно сражаются на фронте. Стал думать о создании подпольной организации, внимательно присматриваться к окружающим людям.

Близкое общение на работе с комсомолкой медицинской сестрой Аней Борисовой убедило его, что это надежный человек. Муж ее сражался на фронте, а она, не успев эвакуироваться, осталась с маленькой дочкой Олей. В один из вечеров, дольше обычного задержавшись в больнице, Аня сказала ему:

– А знаете, Павел Гаврилович, разобьют фашистов, кончится война, придет с фронта мой муж и спросит: «Ну, Аня, чем ты тут занималась, когда мы фашистов на фронте били?» Что я ему скажу? У фашистов работала?

– Да, – ответил Незымаев, – и Родина спросит…

У Ани были родственники, ушедшие в партизанский отряд. Она знала, что у комсомольца Пети Тикунова двоюродные братья тоже ушли в лес. Говорили даже, что к нему приходили партизаны. Узнав об этом, Незымаев попросил организовать с Петей встречу. Эта встреча состоялась в больнице. Тикунов действительно оказался настоящим советским патриотом. Договорились работать сообща.

Вскоре случай свел Незымаева с коммунистом Александром Енюковым. По состоянию здоровья он не подлежал призыву в армию. Когда гитлеровцы подходили к Бежице, где он работал в горфинотделе, Енюков эвакуировал свою семью, а сам продолжал выполнять задание горкома партии по отправке в советский тыл ценностей из города. Здесь его и застала оккупация. Пройти через линию фронта не удалось. Возвращаться в город было нельзя. Тогда он пришел к родственникам в Комаричи. Скрыл свою принадлежность к партии. Старался не показываться на глаза соседям.

Неподалеку жила семья рабочего железнодорожника Максакова. У него был сын комсомолец Володя. Енюков заметил, что Володя доверяется ему, резко высказывается против гитлеровских порядков. В ноябре советские самолеты, пролетая над Комаричским районом, разбросали листовки, сообщавшие вести с Советской Родины. Попала листовка и в руки Енюкова! Он поручил Володе размножить ее, что тот охотно и сделал.

Листовки были разбросаны по дороге на рынок и расклеены на ряде зданий. Более сотни таких же листовок, но с другим почерком, появились на железнодорожной станции и по дороге к больнице. Это уже было делом рук Ани Борисовой, выполнившей задание Незымаева.

До Комаричей дошли вести о разгроме врагов под Москвой и успешном наступлении Красной армии. Но гитлеровцы и изменники Родины всячески скрывали правду. И вновь появились рукописные листовки – уже более трехсот экземпляров.

Как-то зимой врача Незымаева попросили зайти на квартиру к Меркулову помочь больной его дочери. Здесь и состоялось их знакомство с Енюковым, который Меркулову доводился зятем. Разговор был коротким и осторожным, но они поняли, что обоих волнует один и тот же вопрос.

Друг другу они открылись не сразу, но встречи стали частыми. Наконец, настал день, когда Енюков рассказал о себе и о первых шагах своей работы против фашистов. Незымаев познакомил его с Аней, затем с Петей, в эту же группу вошли Володя, несколько позже – Алимов, бывший член бюро райкома комсомола. Павел Незымаев был признан руководителем подпольной комсомольской организации. Договорились, что ему надо создавать видимость добросовестной работы на врагов, чтобы не вызвать подозрения, а больницу сделать центром подпольной работы.

Претворяя в жизнь этот план, врач вошел в доверие к гитлеровцам, и его назначили начальником окружной больницы. Тут же он устроил Енюкова завхозом больницы. Через некоторое время в подпольную работу были вовлечены бывший работник райздравотдела Степан Арсенов, комсомолка медицинская сестра Валентина Маржукова и Михаил Суконцев.

У Пети Тикунова был дома радиоприемник, но пользоваться им там было опасно, поэтому решили его перенести на квартиру к Незымаеву. Петя жил за линией железной дороги, примерно в трех километрах от поселка. При переходе ее охрана, как правило, обыскивала людей. Это и усложняло решение задачи. Родные Ани Борисовой тоже жили за линией, и она иногда ходила туда с медицинской сумкой, оказывая помощь населению на дому. Полицейские, знавшие ее, обычно пропускали без проверки. Учитывая это, за дело взялась Аня.

Приемник она проносила по частям. Два раза прошла благополучно, а на третий, когда проходила мимо вокзала, полицейский задержал ее.

– А ну-ка, покажи, нет ли у тебя в сумочке спирту? – сказал он и протянул руку к сумке.

Аню обдало жаром, сжалось сердце. Она отдернула сумку, сама отступила на шаг и сердито сказала:

– Не смей лазить в сумку, а то вашему начальству пожалуюсь.

– Ах, вот ты как! Тогда я тебя просто обыщу как подозрительную.

Аня растерялась, мелькнула мысль: «Бежать»! Но ведь это бесполезно. Она постаралась взять себя в руки.

– Ох, какой ты петушистый! – с наигранной веселостью оказала она. – Так и сказал бы, что нужен спиртик. Так уж и быть, принесу немного. А сейчас нет ни капельки. Одни бинты да медицинские инструменты. На, сам посмотри, – и протянула к нему санитарную сумку, в которой внизу лежали части от радиоприемника, а у самой все замерло.

Полицейский подобрел:

– Ну ладно, верю. Принеси только. Я дежурю в четверг, буду ждать.

Приемник был установлен у Незымаева в темной спаленке и замаскирован книгами. Устанавливал его один красноармейский радист Миша, лежавший в больнице. Во время боя его тяжело ранило осколками снаряда, вышибло большинство зубов, сильно раздробило нижнюю челюсть. Кроме него в больнице лежало под видом гражданского населения несколько советских летчиков. Их самолеты были сбиты, а сами они ушли от преследования. В больнице они лежали нелегально. В случае доноса врачу грозила виселица. Но он пренебрегал опасностью.

Однажды тайком, под вымышленной фамилией, на лечение в больницу был взят тяжелобольной старый коммунист Григорий Кузнецов. Затем появились и раненые партизаны. Их лечил Незымаев лично с помощью Ани. В карточках писали вымышленный диагноз. Вылеченные уходили в партизаны или через линию фронта.

К лету 1942 года по приказу Гитлера готовились большие силы для борьбы с партизанами. Кроме гитлеровских частей, подкрепленных артиллерией, танками и самолетами, шла усиленная мобилизация мужчин, особенно молодежи, окруженцев из Красной армии, оказавшихся на оккупированной территории, в полицию и в так называемое «русско-немецкое войско» [88] Так в тексте. Имеется в виду Бригада Каминского. – Примеч. ред. . В то же время большое количество здоровых юношей и девушек угонялось на работу в Германию. Все они проходили комиссию.