Павел Журавлев - Двести встреч со Сталиным

Он был почти такой, как на портретах, и все же не совсем такой. Я представлял себе, что он крупнее, выше ростом. В тихом голосе и медленных жестах чувствовалась большая уверенность, сознание своей силы.

Некоторое время он тоже внимательно смотрел на меня, и я, признаться, робел под этим взглядом. Прежде я только мысленно разговаривал со Сталиным. Когда мне не удавалось добиться чего-нибудь необходимого для флота или я получал указания, с которыми внутренне был не согласен, тогда думал: «Вот бы попасть к Сталину, доложить ему лично, он понял бы и помог».

Теперь я был у него. Докладывать мне не пришлось. Он спрашивал, я отвечал. О службе на Тихом океане и нашем флоте, о том, как, по моему мнению, работает наркомат. Почему-то Сталин особенно интересовался моим мнением о Галлере и Исакове. Я с уважением относился к тому и другому. Они были опытными руководителями и пользовался авторитетом у моряков. Так я ему и сказал.

– Как вы смотрите на работу в Москве? – спросил он в конце разговора. У меня, признаться, на сей счет не было определенного взгляда.

– В центре я не работал, да и не стремился к этому, – ответил я коротко.

– Ну, идите, – отпустил меня Сталин. Когда я вернулся в гостиницу, было уже около трех утра. На следующее утро меня вызвали на экстренное заседание

Главного военно-морского совета. Повестку дня не сообщили. Заседание открыл П.И. Смирнов-Светловский и предоставил слово А.А. Жданову.

– Предлагаю обсудить, соответствует ли своей должности первый заместитель наркома Смирнов-Светловский, – объявил неожиданно Жданов. Смирнов, сидевший на председательском месте, помрачнел и опустил голову. Прений не получилось. Опять слово взял Жданов:

– В Центральном Комитете есть мнение, что руководство наркоматом следует обновить. Предлагаю вместо Смирнова-Светловского первым заместителем наркома назначить Кузнецова.

Жданов посмотрел в мою сторону. Повернулись ко мне и другие члены совета. Несколько голосов не очень уверенно поддержали предложение.

В тот же день мне был вручен красный пакет с постановлением о назначении на новую должность.

Н.Г. Кузнецов. Накануне.

Воениздат, М., 1969. С. 230–233.

…Сразу же после XVIII съезда, на первом организационном пленуме, я, будучи избранным в кандидаты в члены ЦК ВКП(б), был немало озадачен поручением, данным мне И.В. Сталиным. Случилось это так. Во время перерыва участники Пленума переместились в буфетный зал, к столикам с чаем и бутербродами. Я сидел рядом с В.А. Малышевым и С.М. Буденным. Разговаривали. Подошел А.Н. Поскребышев и, обращаясь к СМ. Буденному и ко мне, сказал:

– Вас просят зайти к Сталину и Ворошилову в Овальный зал. Семен Михайлович спросил:

– Вы никаких вопросов не ставили перед ЦК?

– Ставил, об освоении Волго-Ахтубинской поймы, – ответил я. – А при чем тут я? Может, что-нибудь писал о кавалерии?

– Кадровой кавалерии у нас в области нет, – ответил я. Семен Михайлович встал первым, я последовал за ним.

В Овальном зале за столом сидели И.В. Сталин и К.Е. Ворошилов.

– Вот они, виновники, – встречая нас, сказал Ворошилов. Сталин нацелил глаза на меня:

– Много ли рыбаки Каспия ловят и сколько могут приготовить вяленой тарани?

Для меня этот вопрос как снег на голову. Мне показалось, что и Буденный недоуменно пожал плечами. Собравшись, я ответил:

– Десять-пятнадцать процентов от годового улова.

– А сколько же это будет пудов?

– Примерно девятьсот тысяч пудов.

– А сколько среди них будет крупной и средней тарани?

– Не более пятидесяти процентов.

– Значит, четыреста пятьдесят тысяч пудов, – раздумчиво произнес Сталин.

– Да, примерно так, – подтвердил я.

– А сколько можно взять от улова крупной и средней та

рани для Красной Армии? – спросил Ворошилов. Я не успел ответить, как Сталин разъяснил:

– ЦК партии намечает внести в солдатский паек снабжение таранью. Вы потребовались нам для того, чтобы посоветоваться и подготовить этот вопрос для обсуждения в Политбюро. Солдатам в походе тарань окажется весьма важным продуктом. Сунет за голенище и на привале посолонцует…

– Надо подсчитать, – ответил я. Теперь Сталин повернулся к Буденному:

– А что думает Семен Михайлович по этому вопросу?

– От тарани не откажемся. Давать ее следует сверх пайка, она костлявая и малокалорийная. Но в переходах, на привалах будет полезной.

– Тарань – рыба ходовая, ее уважают, особенно вяленую, и в народе и солдаты, особенно с пивом, – подчеркнул Ворошилов.

Далее, как в пьесе:

Сталин (с усмешкой). Разве в солдатский паек и пиво входит?

Ворошилов (как бы оправдываясь). Нет, товарищ Сталин, не входит, но солдат не откажется от пива и тарани.

Б у д е н н ы й. Это дело личное – употреблять тарань с пивом. Есть такая тарань – мелкая, она так и называется – «пивная». В народе уважают ее, а что касается тарани для армии, то разве только для пехоты.

С т а л и н. Средняя и крупная тарань должна пойти для пехоты. Давать ее надо только в походах, на учениях, на привалах, и притом без пива! Что касается мелкой тарани, то я согласен оставить ее любителям пива.

В о р о ш и л о в. Правильно, товарищ Сталин, это будет хорошо!

Б у д е н н ы й. В походе солдат таранью жажду утолит с глотком воды, меньше будет пота. Это будет действительно хорошо.

С т а л и н. Слышите, товарищ Чуянов? Ворошилов говорит «хорошо», Семен Михайлович говорит «хорошо». Возражений нет. Поэтому вам следует хорошенько все подсчитать и решить эту задачу практически.

Я попытался попасть в тон разговора и ответил:

– Раз вы говорите, солдат за голенищем будет тарань носить, то мы не оставим его в обиде… Сталин прервал меня:

– К этому делу надо подойти с расчетом. Подумайте и дайте вместе с Семеном Михайловичем свои соображения. Срок две недели.

А.С. Чуянов. На стремнине века.

Политиздат, М., 1976. С. 52–54.

А.А. Жданов сообщил, что ему и мне предложено срочно выехать во Владивосток и Хабаровск для подготовки некоторых вопросов.

Я попытался было объяснить, что в Москве скопилась куча нерешенных дел, но он прервал меня:

– Бумаги могут подождать. Советую вам и не заикаться о них у товарища Сталина. <���…> Вернувшись в Москву, прямо с вокзала я отправился в наркомат. Нужно было включаться в повседневные дела. А 27 апреля меня вызвали в Кремль. Разговор шел о результатах поездки на Дальний Восток. Присутствовали все члены Политбюро. Жданов рассказывал о своих впечатлениях от Находки.

– Это действительно находка для нас! Тут же было принято решение о создании там нового торгового порта.