Владлен Сироткин - Золото Колчака

В те времена это был гигантский всеевропейский финансовый скандал, надолго поссоривший Германию и Россию. Спасая лицо, Александр II приказал срочно перевезти «залоговое золото» из Берлина в Париж и туда же отправить остатки русских ценных бумаг.

А французам все это оказалось на руку. Франко-германские противоречия обострялись и в колониях, и в Европе, во французском обществе зрели настроения реванша за отторжение в 1871 г. Эльзаса и Лотарингии, а тут готовый военный союзник сам просится в Париж да еще «залоговое золото» везет из Берлина!

Мудрено ли, что, когда новый молодой русский царь Николай II с супругой прибыли в октябре 1896 г. в Париж, им был устроен такой прием на улицах французской столицы, какой даже Н.С. Хрущев не устраивал своим космонавтам на улицах Москвы.

Тщетно социалисты и антимилитаристы Жюль Гед и Жан Жорес били тревогу по поводу «сближения свободы с абсолютизмом», а всемирно известный писатель Анатоль Франс предостерегал: «Пусть имеющий уши да слышит: мы предупреждаем – наших граждан ждет гнусное будущее, если они готовы и далее одалживать деньги русскому правительству, когда и после этих займов оно может убивать, вешать, уничтожать по своему усмотрению и игнорировать любое стремление к свободе и цивилизации на всем пространстве своей огромной и несчастной империи».

Увы, великий писатель, наверное, запамятовал, что у французского обывателя сердце слева, но бумажник справа. Да и как можно было великому гуманисту, но наивному в политике писателю тогда догадаться, что крупнейшая за всю историю франко-русских отношений финансовая афера 1880–1914 гг. по перекачке сбережений мелких французских держателей акций «русских займов» в Россию имела мощнейшее, как бы сказали в советское время, идеологически-финансовое прикрытие. Почти вся французская печать: парижская крупнейшая «Фигаро» (выходящая и поныне), «Тан» (ее с 1944 г. сменила «Монд»), «Пти журналь», «Эко де Пари», «Пти паризьен», «Орор» и еще два десятка газет и журналов, не говоря уже о провинциальных «Депеш дю миди» (Тулуза), «Марсельеза» (Марсель), «Свобода» (Лимож) и др., а также партийные издания («Радикал» – орган правящей с 1901 г. партии радикалов и радикал-социалистов, из которой вышли «тигр Франции» Жорж Клемансо, активный сторонник дипломатического признания СССР в 1924 г. Эдуард Эррио и другие видные политики довоенной и межвоенной Франции), профсоюзные (еженедельник «Синдикат») и даже всемирно известное телеграфное агентство Гавас (ныне его сменило Франс Пресс) – все они получали деньги от императорского российского посольства в Париже, действовавшего через некоего Артура Рафаловича, официального представителя (агента) Министерства финансов России в Париже в 1894–1917 гг.

Образчиком камуфляжа своекорыстных интересов рассуждениями о «великой политике» была, например, заказная статья в «Фигаро» 7 октября 1891 г., в которой говорилось: «Патриотизм и правильно понятый интерес французских сберкасс идут рука об руку и уже привели к окошечкам этих касс такое число держателей ценных русских бумаг, какое приходит туда только в часы всеобщего энтузиазма… Это – проявление спонтанных эмоций масс и одновременно сочетание великолепной финансовой операции с политическим актом высокой дипломатии». (Напомним, что 1891 г. – начало формирования франко-русского военного союза против Германии.)

Вся эта афера с подкупом не только журналистов, но и депутатов (Луи Дрейфус) и даже сенаторов от партии радикал-социалистов (Першо, владелец партийного органа «Радикал») всплыла в начале 20-х годов, когда большевики после октябрьского переворота обнаружили в архиве МИД России сверхсекретную переписку Рафаловича и тогдашнего царского посла во Франции с министрами иностранных дел В.Н. Ламздорфом, С.А. Сазоновым и министрами финансов – С.Ю. Витте, В.Н. Коковцовым.

О размерах подкупа говорит одна цифра: только за три месяца (сентябрь, октябрь и ноябрь) 1904 г. на подкуп прессы, депутатов и сенаторов было истрачено 3 345 600 зол. фр.

Большевики весьма удачно использовали эти разоблачительные документы в 1918–1920 гг. как аргумент против уплаты «царских долгов», а с 1921 г. (нэп) – как средство шантажа продажных французских политиканов и давления перед Генуэзской конференцией 1922 г. по вопросу о «русском долге», а также для форсирования дипломатического признания СССР без «предоплаты» по «царским» долгам, хотя все тогдашние премьеры и президенты (Клемансо, Пуанкаре, Мильеран, Вивани и др.) с 1919 г. публично клялись с трибуны палаты депутатов или в интервью: «Если большевики не заплатят, мы их не признаем».

Признали в 1924 г. (лидер радикалов и премьер Э. Эррио). А большевики не все громкие имена назвали, кое-что припрятали про запас: первый полпред СССР Л.Б. Красин привез на всякий случай в 1920 г. в Париж секретное досье на всех купленных с 1880 г. французских политиканов и крупных журналистов.

Признали, ибо орган французской секции Коммунистического интернационала газета «Юманите» получила из Москвы часть этого досье и в ноябре-декабре 1923 г. начала публикацию серии разоблачительных статей, дозируя информацию и пока не называя все имена. Впрочем, одно – главное – было названо: Артур Абрамович Рафалович, из крещеных петербургских евреев, финансовый агент Минфина царского и Временного правительств России, жил в фешенебельном квартале на авеню маршала Фоша, 19, в двух шагах от Триумфальной арки (площадь Звезды, ныне – площадь Шарля де Голля).

Его секретный счет, писала «Юманите», открыт в «Париба» и в «Банк де Пари», счет в «Алжирском кредите» – на имя не существующего месье Ленуара. В 1894–1917 гг. он был вхож во все министерские кабинеты и известнейшие политические салоны Парижа. Был избран член-корреспондентом Французской академии, удостоен ордена Почетного легиона первой степени, являлся членом многочисленных научных сообществ (политэкономии, статистики и т. д.), директором собственного еженедельника, выходящего на французском языке, «Финансовый рынок» и пр.

Помимо прямого подкупа Рафалович искусно играл на Парижской бирже ценных бумаг в пользу России. Для этой цели у него была целая сеть заранее подкупленных дилеров во главе с неким де Вернеем. На такие операции МИД и Минфин не скупились: только в январе 1904 г. на подкуп дилеров и финансовой прессы министр иностранных дел Ламздорф передал Рафаловичу из секретного фонда министерства единовременно 200 тыс. зол. фр. (сегодня это 3 млн. 800 тыс. фр.).

Для Рафаловича все эти разоблачения в советской и французской прессе оказались пустым звуком: ведь с ноября 1919 г. (циркуляр адмирала Колчака по заграничным посольствам и консульствам) он стал единоличным распорядителем царских авуаров на сумму в 21 млн. 439 тыс. зол. фр., не считая собственных закрытых счетов.