Владимир Муравьев - Старая Москва в легендах и преданиях

Возле церкви Марии Египетской, перед образом Божией Матери, был отслужен молебен, затем крестный ход двинулся далее, к городу.

Образ с молитвою и пением внесли в главный московский храм – Успенский собор и установили в киоте на правой стороне.

На следующий день в Москву прискакал гонец от князя Василия Дмитриевича из Коломны с вестью, что все монгольское войско неожиданно свернуло шатры и быстро ушли, как будто его кто-то гнал. И сказал гонец: «Не мы ведь их гнали, но Бог изгнал их незримою силой Своею, силою Пречистой Своей Матери, скорой заступницы нашей в бедах».

В тюркском фольклоре существует большой цикл преданий «о грозном царе Тамерлане», и в нем имеется в нескольких вариантах сюжет о Божественном заступничестве, спасшем Москву от захвата ее Тамерланом. В наиболее распространенном варианте Тамерлан получает предупреждение от Хазыра – святого мусульманина, который ему советовал: «С московским царем не сражайся, Бог дал ему такое счастье, что его не одолеют общими силами десять царей».

Красочно и ярко, с поэтическими подробностями рассказывает об этом же эпизоде русское предание.

В то самое время, когда московский народ встречал чудотворную икону Божией Матери, Тамерлан спал, возлежа в своем роскошном шатре, и ему приснился удивительный сон.

Он увидел высокую гору, с вершины которой спускались многие святители в светлых ризах. В руках они держали золотые жезлы и грозили ими Тамерлану.

Потом внезапно появился в небе над святителями необычный, яркий свет, и явилась одетая в багряные ризы Жена в славе неизреченной, благолепии неописуемом, окруженная сиянием солнечным. Ее сопровождало бесчисленное множество грозных и могучих светлых воинов, они служили Жене как своей царице. Вот простерла она руки, посылая свое воинство на Тамерлана, и оно, подняв мечи, сверкающие, как молнии, ринулось вперед… Тамерлан проснулся в ужасе, он созвал на совет мудрецов и советников, рассказал о виденном и спросил: «Что предвещает этот сон и кто эта Жена в такой славе в небесной высоте ходящая с грозным воинством?» Мудрецы объяснили: «Эта Жена – Матерь Христианского бога, Заступница русских, сила Ее неодолима, и, явившись в окружении своего воинства, Она дает тебе знак, что будет биться за христиан против нас».

«Если христиане такую заступницу имеют, мы всем нашим тьмочисленным войском не одолеем их, но гибель обретем», – сказал Тамерлан и повелел всему войску тотчас уходить из Русской земли.

Русский летописец-современник тогда же описал все эти события, и позднейшие летописцы включали его рассказ в свои летописные своды. А кроме того, в виде особой повести этот сюжет о заступничестве Божией Матери и избавлении Москвы от разорения ее Темир Аксаком получил большое распространение по всей Руси. Повесть читали и переписывали во всех русских княжествах – на востоке и на западе, на юге и на севере, поэтому до нашего времени она дошла в большом количестве списков XVI–XVII веков, хранящихся во многих архивах и музеях.

Современные историки и литературоведы в своих работах обычно называют это сочинение сокращенным названием: «Повесть о Темир Аксаке». Но чтобы почувствовать его стиль, а также и отношение наших предков к этому поистине заветному преданию, стоит обратить внимание на полное название: «Повесть полезная, из древних сказаний сложенная, представляющая преславное чудо, бывшее с иконой Пречистой Богородицы, которая называется Владимирской, как пришла она из Владимира в боголюбивый град Москву, избавила нас и город наш от безбожного и зловерного царя Темир Аксака».

Вернувшись в Москву, великий князь Василий Дмитриевич, рассказывается в «Повести о Темир Аксаке», «упав сердечно пред ликом святой иконы, пролил слезы умильные из очей своих и говорил: “Благодарю Тебя, Госпожа Пречистая, Пренепорочная Владычица наша Богородица, христианам Державная Помощница, что нам защиту и крепкую оборону явила; избавила Ты, Госпожа, нас и город наш от зловерного царя Темир Аксака”».

Затем князь Василий Дмитриевич держал совет с митрополитом о том, что такое предивное чудо Богоматери не должно остаться без поминовения и праздника, и вскоре на Кучковом поле, подле церкви Марии Египетской, где москвичи встречали чудотворную Владимирскую икону Божией Матери, была воздвигнута деревянная церковь во имя ее встречи, или по-древнерусски – сретения, а также установлен ежегодный праздник в честь этого события 26 августа.

Славный московский иконописец Андрей Рублев сделал список с Владимирской иконы Божией Матери, а саму чудотворную икону некоторое время спустя с великой честью проводили обратно, во Владимир.

Через два года по распоряжению и благословению митрополита на месте встречи был основан монастырь, названный Сретенским, и церковь Сретенья Владимирской иконы Божией Матери стала ее собором.

С этого времени дорога из города (а городом назывался Кремль) к месту встречи иконы – чудесной спасительницы в народе получила название Сретенской, а когда дорога обстроилась и превратилась в улицу, за ней осталось то же название. С течением времени в живой московской речи Сретенская улица стала Сретенкой. Так мы называем эту старинную улицу и сегодня.

Вновь принесли в Москву чудотворную икону Владимирской Божией Матери из Владимира в 1480 году, при новой беде, грозившей русской столице, и поставили в нововоздвигнутом в Кремле храме Успения Божией Матери.

Сто лет прошло после Куликовской битвы, а великий князь московский Иван III, к тому времени уже объединивший под своей рукой многие русские княжества и именовавший себя государем всея Руси, все еще продолжал считаться данником Золотой Орды. Но Русь постепенно выходила из повиновения Орде: Иван III уже не ездил на поклон к хану, не платил полностью тяжкую дань.

И тогда хан Золотой Орды Ахмат решил вернуть Русь московского князя к прежним временам полной покорности.

В 1468 году Ахмат предпринял поход на Русь, но русские дружины не пустили его дальше окраинных рязанских земель. Потеряв в схватках многих своих людей, хан ушел обратно. В 1472 году новый поход также окончился для Ахмата неудачно.

Не добившись военных успехов, Ахмат посылает в 1474 году в Москву посольство за данью. Посол прибыл с отрядом в шестьсот воинов. Как ни старался посол, он не смог добиться от московского князя исполнения ханских требований в полной мере.

Два года спустя, в 1476 году, прибыло новое татарское посольство с ханским приказанием прибыть московскому князю в Орду. Но Иван III ответил послу, что в Орду он не поедет, и что отныне и навсегда Русь отказывается подчиняться приказам хана и прекращает платить дань Орде. Иван III бросил на пол и растоптал басму – ханскую печать, которой полагалось оказывать такое же почтение, как самому хану, ибо она являлась его символом. После чего послы хана с позором были изгнаны. Легенда даже утверждает, что все они, кроме одного, отправленного к хану, были убиты, а оставленному в живых послу Иван III сказал: «Спеши объявить хану виденное тобою, что сделалось с басмою и послами, то будет с ним, если он не оставит меня в покое».