Владимир Муравьев - Старая Москва в легендах и преданиях

Такое навершие копья должно было подчеркнуть, что изображен святой, а не просто воин. При этом с Георгия сняты средневековые сплошные латы и возвращен античный полудоспех.

С того времени законно утвержденным гербом Москвы должно считаться именно это изображение, а не изображение 1781 года, но в силу бюрократической косности чиновники время от времени продолжали обращаться к отмененному изображению.

В известном справочнике П.П. Винклера «Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской Империи, внесенные в Полное собрание законов с 1649 по 1900 год» (издание 1900 года) на странице 96 приведены герб Москвы 1883 года и герб 1781 года, последний снабжен специальным указанием: «Старый герб».

Рисунок московского герба 1883 года последовательно изображался на Государственном гербе, гербе Московской губернии, но иногда, видимо в силу каких-то канцелярских недосмотров и несогласований, использовался старый. Самое распространенное и авторитетное русское справочное издание – многотомный «Энциклопедический словарь» издательства Брокгауза и Ефрона к статье «Герб» приводит изображение государственного Герба Москвы времени герба и Герба московской губернии образца 1883 года.

Формальное «исправление» русских гербовых эмблем по правилам западноевропейской геральдики вызывало в среде русских геральдистов протест. Крупнейший геральдист второй половины XIX века, автор труда «Русская геральдика» А. Б. Лакиер, обосновывая национальную самобытность русской геральдики, заявлял: «Нам кажется непонятным желание применять к нашему государственному гербу, как и вообще к эмблемам в русских гербах, начала западной, нам чуждой, геральдики».

Критикуя результаты деятельности руководителей герольдии, Лакиер как отрицательный пример приводит вносимые ими изменения в московский герб. Он отвергает упреки западных геральдистов в незнании русскими составителями гербов «правил рыцарской геральдики», выражающихся, в частности, в левом повороте всадника. Всадник, пишет Лакиер, «…был обращен влево и остается в этом положении в течение шести столетий. Если оно и не соответствует правилам рыцарской геральдики, то давность стоит за твердость и неприкосновенность эмблемы, на которой так ярко отразились убеждения московских великих князей и государей всея России».

«Из областных гербов наших, – подводит итог Лакиер, – самый твердый и ранее других установившийся есть герб московский. Неразрывное его соположение с двуглавым орлом в государственном гербе, частое употребление, наконец, та идея, которая ему придавалась московским великим князем и царем, должны были охранять изображение это от всяких произвольных перемен и нововведений. В отечестве нашем уважение к этому гербу было постоянно, и потому, в сущности, он был неприкосновенен». (В другом месте автор замечает: «У нас в гербе всадник на коне искони и всегда обращен в левую сторону, и, конечно, никакой русский художник без нужды не переменил бы такого его положения».) «Иностранцы же, в России бывшие, позволяли себе делать в этой эмблеме произвольные изменения».

В Москве конца XIX – начала XX века неохотно и редко пользовались официальным московским гербом. Зато русские художники конца XIX – начала XX века создали много художественных произведений на тему герба Москвы, по-своему интерпретируя образ Георгия, причем основой для них являлся не официальный герб, но традиционное иконописное изображение. Это и барельеф на фасаде Третьяковской галереи работы В. М. Васнецова, и гравюры В.А. Фаворского, литография П.С. Гончаровой и многие другие.

Тот же народный образ Георгия как знак герба Москвы находим в поэзии начала XX века у крупнейших поэтов того времени.

В феврале 1904 года А. А. Блок написал стихотворение «Поединок», в котором воплотилось его эмоциональное восприятие Москвы.

Поэзию Блока в Москве поняли и приняли прежде, чем в Петербурге, и впервые его стихи были приняты к печати московским альманахом «Северные цветы». Получив уведомление об этом, Блок писал одному из московских друзей: «Мне лично тут еще, кроме всего другого, особенно важно, что мои стихи будут помещены в московском сборнике – оттого, что Ваша Москва чистая, белая, древняя, и я это чувствую…» В Москве же, в 1904 году, вышел и первый сборник Блока – «Стихи о Прекрасной Даме».

С.М. Соловьев – близкий друг и родственник Блока вспоминает, что стихотворение «Поединок» было написано сразу после возвращения поэта из Москвы в Петербург, и в нем «…изображалась борьба Петербурга с Москвой… Петра I со… св. Георгием Победоносцом». Блок приехал в Петербург в конце февраля. В Москве в это время (а по новому стилю это уже первые дни марта) весна уже пришла, в Петербурге она только предчувствовалась, «веяла», но словно кто-то мешал ее приходу. Блок в этом стихотворении описывает битву Всадника на черном коне, заступающего путь весне, и Всадника на белом, открывающего ей дорогу.

Определенно четки и понятны образы всадников. Блок использует для противопоставления символы двух городов: «Дед» на черном коне – общепризнанный символ Петербурга – конный памятник Петру I (работы Фальконе), «Светлый муж» на белом – Георгий Победоносец – святой покровитель Москвы.

Вечно молодым, светлым, ясным воином весны и возрождения – таким увидел и воплотил Блок в своей поэзии гербовый символ Москвы.

Иконописен образ святого Георгия и у Марины Цветаевой:

Октябрьская социалистическая революция 1917 года отменила государственную эмблематику дореволюционной России. Эта акция была утверждена 12 апреля 1918 года специальным законодательным актом – декретом «О памятниках республики», которым предписывалось, среди прочего, «подготовить… замену надписей, эмблем, названий улиц, гербов и т. п. новыми, отражающими идеи и чувства революционной России». По этому декрету вместе с двуглавым царским орлом был отменен и герб Москвы со святым Георгием Победоносцем.

В 1918–1919 годах в Белом движении была предпринята попытка сделать изображение святого Георгия государственной эмблемой России. У этой идеи было много сторонников. Были они и в советской Москве.

Год правления большевиков, отмеченный террором ЧК и усиливающимся голодом, порождал в народе недовольство новой властью. На открытые выступления решилась Русская православная церковь, возглавляемая патриархом Тихоном.