Александр Плеханов - Кто Вы, «Железный Феликс»?

Наша карательная практика никуда не годится. Вот основные принципы кар. политики, как я ее мыслю:

1. То, что преступно, должно преследоваться самым решительным образом, методами, уменьшающими данный вид преступности.

2. Никакого классового признака самого преступникане должно быть. Само преступление по своему существу должно определяться по классовому признаку, т. е. насколько оно является опасным для власти рабочих и крестьян, долженствующих осуществить коммунизм.

3. К преступнику должен быть подход персональный, поскольку он может исправиться, поскольку его преступление случайно, поскольку, совершив преступление, он сам не преступник, т. е. наши судьи не должны быть формалистами.

4. Размеры наказания должны сообразовываться с задачами и условиями времени.

5. Наказание не имеет ввиду воспитание преступника, а ограждение от него Республики и воспитание общественного мнения трудящихся для того, чтобы в их среде не могли психологически воспитываться преступники и классовое терроризирование общ. мнения классовых врагов трудящихся.

6. Республика не может быть жалостлива к преступникам и не может на них тратить больших средств – они должны покрывать своим трудом расходы на них. Ими должны заселяться пустынные, бездорожные местности – на Печере, в Обдорске и пр.

7. Борьба с преступниками должна вестись по методу коротких, сокрушительных ударов.

Меры самые целесообразные по предупреждению увеличения преступников – это забота о беспризорных детях – вот куда надо направить все сострадание и волю и вовлечение широкого общественного мнения масс по борьбе с преступлениями и преступниками.

Наша же судебная практика – это либеральная канитель». 2

В годы нэпа репрессии советской власти по отношению к различным категориям населения несколько ослабевают, но после значительного сопротивление со стороны большей части общества жесткой политике советского правительства в период перехода к индустриализации и массовой коллективизации снова усиливаются. И все большие масштабы приобрели внесудебные репрессии органов ОГПУ.

Часто оппонентами Ф.Э.Дзержинского были М. И. Калинин, Н. И. Бухарин, Г. Я. Сокольников, Н. В. Крыленко, Н. В. Чичерин и др. Именно Н.И. Бухарин писал Дзержинскому: «…Я считаю, что мы должны скорее переходить к более «либеральной» форме соввласти: меньше репрессий, больше законности, больше обсуждений, самоуправления (под руководством партии naturalitew) и проч. В статье своей в «Большевике», которую Вы одобрили, теоретически обосновал этот курс. Поэтомуя иногда выступаю против предложений, расширяющих права ГПУ, и т.д. Поймите, дорогой Феликс Эдм. (Вы знаете, как я Вас люблю), что вы не имеете ни малейшихоснований подозревать меня в каких-либо плохих чувствах к Вам лично и к ГПУ как к учреждению. Вопрос принципиальный– вот в чем дело…» 3.

Дзержинский не мог пренебречь мнением Бухарина, поэтому 24 декабря 1924 г. направил личную записку В.Р. Менжинскому следующего содержания: «При сем письмо ко мне Бухарина, которое после прочтения прошу мне вернуть. Такие настроения в руководящих кругах ЦК нам необходимо учесть и призадуматься. Было бы величайшей ошибкой политической, если бы партия по принципиальному вопросу о ГПУ сдала бы и дала бы «весну» обывателям: как линию, как политику, как декларацию. Это означало бы уступить нэпманству, обывательству, клонящемуся к отрицанию большевизма, это была бы победа троцкизма и сдача позиции. Для противодействия таким настроениям необходимо пересмотреть нашу практику, наши методы и устранить все то, что может питать такие настроения. Это значит мы (ГПУ) должны, м. быть, стать потише, скромнее, прибегать к обыскам и арестам более осторожно, с более доказательными данными; некоторые категории арестов (нэпманство, прест[упления] по должностям) ограничить и производить под нажимом или при условии организации за нас общественного партийного мнения; больше информировать МК о всех делах, втягивая плотнее парторганизацию в эти дела. Необходимо пересмотреть нашу политику о выпуске за границу и визы. Необходимо обратить внимание на борьбу за популярность среди крестьян, организуя им помощь в борьбе с хулиганством и др. преступлениями. И вообще наметить меры такие, чтобы мы нашли защиту у рабочих и крестьян и в широких парторганизациях.

Кроме того, еще раз надо обратить внимание на наши информ. сводки, на то, чтобы они членам ЦК действительную дали картину нашей работы в кратких словах и представили бы всю конкретность. Наши же сводки таковы, что они дают одностороннюю картину – сплошную черную, без правильной перспективы и без описания реальной нашей роли. Мы должны составлять отчеты о нашей работе» 4.

Но это, отнюдь, не значило, что председатель ОГПУ согласен со всеми утверждениями Бухарина, о чем свидетельствует еще один документ, хранящийся в РГАСПИ в личном фонде Дзержинского. Сотрудники архива рассказали, что на одном из заседаний кто-то из членов правительства нарисовал на листке бумаги на фоне меча Председателя ГПУ и под рисунком сделал подпись: «Меч разящей пролетарской диктатуры или Дзержинский на страже революции. 30.6.25». Когда листок передали Дзержинскому, тот пририсовал трех человечков, держащих в руках большой напильник, и дописал: «Надо сбоку нарисовать Бухарина, Калинина и Сокольникова с напильником, подтачивающим «меч» 5..

При изучении данной проблемы следует иметь в виду, что в 1917-1926 гг. всякому судебному (как и внесудебному) решению предшествовала партийная директива. Сотрудники ВЧК-ОГПУ и судьи не были свободны в принятии решений. 6

При Дзержинском в органах безопасности были выработаны и проверены на практике нормы и правила от ареста до освобождения или применения высшей меры наказания по отношению к лицам, совершившим не только политически преступления, но и в сфере хозяйственных отношений, в пределах полномочий, предоставленных высшими органами власти и управления.

Арест . В годы Гражданской войны практически каждый человек мог быть арестован органами ВЧК и заключен в концлагерь или тюрьму только по подозрению, как потенциальный противник власти или коммунистической идеологии. И все же нельзя согласиться с утверждением авторов книги «Наше Отечество» о том, что органы ВЧК одновременно осуществляли «по своему усмотрению арест, ведение следствия, вынесение и приведение приговора в исполнение» 7. Говоря так, следует вести речь о конкретном периоде Гражданской войны.

В отдельных случаях Дзержинский рассматривал арест не только как меру пресечения, но угроза ареста должна была быть стимулом для улучшения работы. 6 февраля 1920 г. он говорил: «Придется арестовывать товарищей, потому что только таким образом мы сможем возбудить эту необходимую энергию. И поэтому в нашей работе не должны увлекаться тем, что вот тот– негодяй, а этот– хороший человек. Мы должны смотреть на него с точки зрения рабоче-крестьянской власти, с точки зрения более целесообразного использования, с точки зрения той цели, которой мы должны достигнуть» 8.