Сборник - Причерноморье в Средние века. Вып. IX

Новый ярлык был дан в ответ на просьбы венецианской коммуны и ее заверения в осуждении виновника ссоры 1343 г. Хан простил обидчиков, предоставил им новую территорию, но повысил коммеркий с 3 до 5 % (редкий случай, когда венецианцы согласились с умалением ранее данной привилегии). Впервые четко определялась площадь предоставляемого участка: 100 на 70 пассов [137] 1 венецианский пасс = 234,2 см ( Schilbach E. Byzantinische Metrologie. München, 1970. S. 45). Площадь участка составляла, таким образом, 38 395 кв.м. . Венецианцы получали отдельный от генуэзцев участок территории в Тане [138] DVL, I, N 167. Р. 312. . Большинство условий прежних пожалований подтверждалось (право отдельного проживания от генуэзцев и наличие собственной охраны, совместный суд консула и местного эмира-даруги в случае конфликта венецианцев и татар, освобождение от налогов на драгоценные металлы и фиксация портовых сборов и др.). Специально оговаривался запрет берегового права, а также отказ от применения репрессалий к родственникам виновных в финансовых и иных нарушениях. Венецианцы всегда настаивали на обязательстве хана не применять права марки к гражданам Республики, и в данном случае добились такого подтверждения. Важным условием, фиксирующим сложившиеся отношения, был оговоренный ханом запрет чинить ущерб мусульманским («сарацинским») купцам и паломникам на борту венецианских судов, а также в прибрежных портах. Вероятно, это отражало заинтересованность хана не только в поддержке хаджа в недавно мусульманизированной стране, но и в средиземноморской торговле с использованием венецианских судов. Еще одной мерой защиты местной торговли со стороны хана было введение непомерно высокой заградительной пошлины на покупку сырых шкур (50 и 40 % от стоимости, в зависимости от типа) [139] DVL, I, N 167. P. 311–313. .

По условиям заключенного с Джанибеком договора, стороны могли произвести «взаимозачет» сумм понесенного ущерба. Например, находившаяся в руках венецианцев собственность татарских подданных хана составила 3700 дукатов и подлежала распределению между потерпевшими ущерб венецианскими купцами [140] ASV. SM, XXV, f. 19v (SMR, XXV, N 148) – 15/V 1349. . Комиссия экстраординариев так и предлагала сделать в 1350 г., ссылаясь на отсутствие в договоре упоминания о компенсации ущерба и о согласии на то, по словам послов, ханских «баронов». Сенат, однако, не спешил с этим, отложив решение на 2 месяца после прибытия в Венецию галей «линии» [141] ASV. SM, XXVI, f. 22r (Venezia-Senato. Deliberazioni miste. Registro XXVI (1350–1354) / A cura di F. Girardi. Venezia, 2008, далее – SMR, XXVI, N 175) – 30/ IV 1350. . Дело тянулось, и еще в 1359 г. комиссия экстраординариев должна была выслушивать петиции купцов по этому вопросу [142] ASV. SM, XXIX, f. 29r; 33r; 34 r (Venezia-Senato. Deliberazioni miste. Registro XXIX (1359–1361) / A cura di L. Levantino. Venezia, 2012. N 272; 319; 329) – 14/X 1359; 1/XII 1359; 19/XII 1359: продление работы комиссии до конца января 1360 г. .

Возобновление навигации галей «линии» в Тану, после перерыва с 1343 г. по апрель 1348 г., отмечено в Хронике Антонио Морозини. В 1348 г. капитаном трех венецианских галей был назначен Марко Морозини. Вероятно, на его судах в Византию и Газарию отправились послы Дзоффредо Морозини и Джованни Квирини, которые и заключили благоприятный для Республики мир с татарами [143] Il Codice Morosini, I. P. 65; Te Morosini Codex. Vol. I. P. 116. Хронист называет условия договора «patibelissimi e honor de la Dogal Signoria». . Между тем, свирепствовавшая в 1348 г. эпидемия чумы поставила под угрозу саму регулярную летнюю навигацию галей «линии» на Кипр, в Александрию и Романию. 21 июля 1348 г. решение о посылке туда галей было забаллотировано в Сенате [144] ASV. SM, XXIV, f. 85v–86r (SMR, XXIV, N 754–764). .

Первой заботой по восстановлению фактории для Венеции оказалось взимание налогов с торгующих в Орде. Предписание о назначении мытарей было дано уже 9 февраля 1348 г. капитану галей Романии, если его корабли отправятся к Азовским берегам, благо на то будет разрешение собранного в Константинополе совета [145] ASV. SM, XXIV, f. 62r (SMR, XXIV, N 557). . В 1348 г. венецианские послы, совместно с капитаном галей Романии и венецианскими купцами, избрали консулом Таны на месте, ради блага обустройства фактории, нобиля Марко Контарини, который пробыл в занимаемой должности 4 месяца, без 6 дней, содержал при себе 2 слуг, от 2 до 5 коней и пресвитера-нотария. Компенсацию за все свои траты он получил уже после возвращения в Венецию. И сумма эта составила 80 дукатов (по 20 в месяц). Примечательно, что источник называет его консулом, а не вице-консулом, несмотря на то, что избирался он не в Венеции, а в самой Тане и правил ограниченный срок, гораздо меньше, чем предусматривал обычный консульский мандат [146] ASV. Grazie, 12, f. 37r – 1/III 1349. . Преемником Контарини стал избранный также в Тане Пьетро делла Фонтана. Источник отмечает, что ему выпало править зимой 1348/49 г., когда в Тане происходили некие novitates, из-за чего консулу пришлось держать 4 коня, вместо положенных двух [147] ASV. Grazie, 12, f. 55v – 20/VIII 1349. . Вероятно, была необходимость перемещений или представительства перед лицом хана и его чиновников. Ситуация в Тане оставалась сложной, Сенат получал оттуда много писем, внимательно следил за событиями и продлевал специальный мандат «мудрых», которым поручалось готовить решения по делам Таны [148] ASV. SM, XXIV, f. 110v (SMR, XXIV, N 950) – 3/I 1349. .

В январе 1349 г. было решено избрать консула с регулярными полномочиями, заботой о постройке домов, сравнительно высоким окладом – 700 дукатов в год. Свита консула состояла из 5 слуг и 2 нотариев, один из которых входил в число слуг и, видимо, выполнял поручения текущего делопроизводства, а другой являлся священником и был канцлером фактории, слугой консула не являясь. На покрытие расходов был увеличен налог с купцов в Тане до 1 % со стоимости товаров (вдвое, по сравнению с докризисным периодом) [149] ASV. SM, XXIV, f. 114v–115r (SMR, XXIV, N 990–992; DVL, I. P. 340–341) – 21/I 1349. .

Ситуация в отношениях генуэзцев с татарами продолжала оставаться напряженной и в 1347–1349 гг. Джанибек осуществлял все новые попытки захватить Каффу, а материальные возможности ее обороны у каффинцев были на пределе: дожу Джованни ди Мурта посылались петиции бюргеров Каффы, предупреждающие об опасности уменьшать число защитников и экономить даже на оплате стражей городских ворот. Авторы петиции просили прислать в Каффу отсутствовавшего там тогда епископа и назначить главу фактории в Чембало (оборонявшего генуэзскую Газарию с Запада и снабжавшую ее продовольствием) [150] Petti Balbi G. Cafa e Pera a metà del Trecento // RESEE. 1978. T. XVI, N 2. P. 217–228 = Petti Balbi G. Una città e il suo mare: Genova nel Medioevo. Bologna, 1991. P. 172–185. Дата петиции не может быть установлена с точностью – в ней отсутствует эсхатакол. Однако упоминание дожа ди Мурта, чумы и повторной осады Каффы позволили автору датировать ее 1347–49 гг. Тем самым это первое надежное свидетельство о генуэзской фактории в Чембало (ранее таковым считали 1357 г.). . Конфликтность отношений с венецианцами вела подчас к враждебным действиям и стычкам на море кораблей двух республик [151] См., напр.: Corpus Chronicorum Bononiensium. T. II… Р. 613. .