Тимур Евсеенко - От общины к сложной государственности в античном Средниземноморье

Уже более трехсот лет в государствоведении используется термин «сложное государство» [13] По утверждению Н. Ю. Козловой, впервые данное понятие сформулировано в вышедшем в 1661 году труде Л. Хуго «Dissertatio de Staty Germania». См. Козлова Н. Ю . Буржуазные учения о федерализме XVII–XIX вв. М., 1988. С. 79–80. . Удивительно, что в трудах различных ученых, которые зачастую придерживаются совершенно разных, порой даже противоположных взглядов, он трактуется одинаково [14] Например, Горенберг М . Теория союзного государства в трудах современных публицистов Германии. СПб.,1891. С. 1–18; Жилин А. А . Теория союзного государства. Киев, 1912. С. 162; Большой юридический словарь. М., 1997. С. 735; Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 1030; Общая теория государства и права: Академический курс: В 3 т / Отв. ред. проф. М. Н. Марченко. М., 2002. Т. 1. С. 291. . Такое «всеобщее согласие» возможно лишь в двух случаях: или выражаемое этим термином понятие настолько хорошо разработано, что никаких неясностей просто не осталось, или, напротив, оно не привлекало до сих пор к себе пристального внимания исследователей в силу своей кажущейся простоты. Из двух приведенных предположений более справедливым представляется второе. Видимо, именно кажущиеся ясность и простота позволяли до поры до времени успешно использовать указанный термин без серьезного исследования содержания выражаемого им понятия.

В пользу высказанного предположения говорит то обстоятельство, что в научной литературе практически не используется антипод термина «сложное государство» – «простое государство». Точнее говоря, он используется, но всегда в логической связке с одной из форм государственного устройства – унитарным государством [15] Так, Л. Камаровский даже считал возможным использовать термины «простое государство» и «унитарное государство» как синонимы. См.: Камаровский Л . Федеративные формы современного государства // Сборник правоведения и общественных знаний. Труды юридического общества при Московском университете. Т. 2. СПб., 1893. С. 59. Современные государствоведы его мнения не разделяют. .

Например, В. Е. Чиркин в своей монографии «Современное государство» утверждает: «Унитарные государства бывают двух видов: простые и сложные. Простые состоят только из административно-территориальных единиц, сложные имеют в своем составе те или иные формы автономии» [16] Чиркин В. Е . Современное государство. М., 2001. С. 157. . Аналогично высказываются Р. В. Енгибарян, Э. В. Тадевосян [17] Енгибарян Р. В., Тадевосян Э. В . Конституционное право: Учебник. М., 2000. С. 284–285. и ряд других авторов. Казалось бы, все ясно. Существует полный консенсус, и вопрос исчерпан. Однако дальше те же самые ученые как бы мимоходом отмечают неоднородность содержания понятия «сложное государство». Оказывается, оно включает в себя не только некоторые унитарные государства, но и государства федеративные. Более того, все возможные разновидности федераций неизбежно подпадают под краткое и категоричное утверждение: «Федеративное государство – сложное государство» [18] Чиркин В. Е . Указ. соч. С. 163; Енгибарян Р. В., Тадевосян Э. В . Указ. соч. С. 284. . Таким образом, термин «сложное государство» оказывается относимым к различным формам государственного устройства. Следовательно, говоря о простом и сложном государствах, мы имеем дело не просто с терминами-антиподами, но с явлениями разного порядка. И на этом фоне очевидной становится необходимость выяснить содержание понятия «простое государство».

На первый взгляд, никакой проблемы здесь нет и быть не может. Если термином «сложное государство», начиная с XVII в., именовалось такое государство, которое возникает из объединения нескольких государств, то, следовательно, понятие «простое государство» должно соотноситься с представлением о государстве как о чем-то едином. Именно таким великие мыслители античности представляли идеализированное государство-полис. Практика, однако, уже в древнем мире показала утопичность подобных представлений. Уже тогда необходимо было формировать особую территориальную организацию, переходя к искусственному разделению государственной территории на отдельные округа. Причем такое разделение оказывалось обязательным для типологически различавшихся между собою государств. И если древнеегипетские сепы (номы) можно было еще считать отдаленным пережитком политической раздробленности страны, остатками прежних государственных образований с наследственными правителями, то уже древнеперсидские сатрапии представляли собой образец вполне сложившегося искусственного административно-территориального деления. То же можно сказать об афинских тритиях, соединявшихся согласно законодательству Клисфена в так называемые новые филы. А ведь клисфеновские Афины (в отличие от Персии или Египта), безусловно, являлись полисом.

Искусственное разделение государственной территории в целях управления настолько вошло в жизнь людей, что в дальнейшем территориально-административное деление начинают признавать одним из важнейших признаков государства [19] Энгельс Ф . Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф . Сочинения. 2-е изд. Т. 21. М., 1961. С. 169. . И серьезные исследователи не могли проигнорировать ни сам факт территориального деления, ни существенные различия, имеющиеся между государствами. В. Е. Чиркин, характеризуя административно-территориальное деление в некоторых странах, отмечает: «Административно-территориальное деление в разных странах строится по неодинаковым принципам и включает разное число ступеней и звеньев. Обычно это области, провинции, губернаторства и другие подразделения, на которые непосредственно делится территория государства; районы, уезды, округа и другие, из которых состоят единицы областного звена; общины – как низовая единица. …Есть очень мелкие государства, где нет административно-территориального деления (Науру и Тувалу в Океании, Бахрейн в Персидском заливе, Мальта в Средиземном море, Аруба в Карибском бассейне)» [20] Чиркин В. Е . Указ. соч. С. 157. . Не уточняя, в чем состоит различие в принципах управления, ученый обращает внимание читателя только на наличие в перечисляемых им государствах различного количества звеньев (от двух до четырех) территориального деления (по вертикали) или на отсутствие такого деления вообще.

Г. Еллинек усматривал в проблеме территориального «разделения» простых государств немало дополнительных сложностей. Не сводя дела к количеству промежуточных звеньев, классик немецкого государствоведения полагал, что сами системы управления в государствах зачастую кардинально различаются. Так, он вычленял так называемую «провинциальную систему управления», при которой «для отдельных частей государства создаются высшие учреждения». В качестве примера приводились министерства и ведомства, создаваемые в составе высших органов государственного управления для заведования делами отдельных территорий, чаще всего колоний [21] Еллинек Г . Указ. соч. С. 423–424. . Российский исследователь, вероятно, отнес бы к числу подобных органов территориальные приказы, функционировавшие в Московском государстве XVI–XVII вв. (например, Сибирский приказ, Приказ казанского дворца, Новгородскую четверть). Провинциальной системе, не обеспечивавшей, по мнению Г. Еллинека, реальной централизации, ученый противопоставлял «централизацию в форме административного управления, при которой в отдельных частях государства действуют подчиненные центральным ведомствам посредствующие местные учреждения, самостоятельные в отправлении своих административных функций и в решении подведомственных им дел» [22] Там же. С. 425. . Изучая опыт функционирования той и другой системы управления, ученый полагал, что между ними помимо естественных различий имеется также немалое сходство. Внутреннее родство обеих он усматривал в определенном стиле отношений между территориями и центральными государственными органами. Это то, что мы назвали бы сегодня «авторитарным стилем управления», – с одной стороны идет поток требований и указаний, а с другой – отчеты об исполнении предъявленных требований. Подобный стиль казался ему нормальным явлением при государственной централизации.