Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 2

В 1480 году встречается еще один документ из сношений Иерусалимских патриархов с Россией до половины XVI века – это послание Иерусалимского патриарха Иоакима московскому митрополиту Геронтию. В этом послании патриарх говорит, что некто Григорий Русин, купец, был в Иерусалиме, откуда направился в Египет и здесь нашел его, патриарха, приехавшего по своим делам к египетскому султану. Явившись к патриарху, Григорий «просил и молился [С. 5] нам, дабы есмя дали свое благословение и писание к твоему святительству, в порадование и приятельство. И от того есмя слышали о тебе величайшу похвалу и мужьство благодати, яко твориши и у пиши свою паству, христоименитое людство много: ибо хвалу той Григорей явил и премудрости, и слова, и добродетели и разума. И того ради святительству твоему посылаем благодать и благословение и с твоею паствою православною, се христоименитым людством, благодать и милость со всеми вами, аминь» [7] Акт. ист. Т. I, № 89. .

Вот и все то немногое, что дошло до нас о сношениях иерусалимских патриархов с Россией до половины XVI века. Очевидно из этого только одно: если из Палестины до половины XVI века иногда и попадали на Русь некоторые лица, то такие явления были совершенно случайны и крайне редки, и что о них, вследствие неполноты и отрывочности дошедших известий, даже трудно составить нам какое-либо определенное представление; что каких-нибудь правильных или постоянных сношений между русским правительством и иерусалимскими патриархами тогда вовсе не существовало [8] Под 1376 годом наша летопись, как мы видели, говорит, что пришел на Русь за сбором милостыни иерусалимский архимандрит Нифонт, который, собрав милостыню, возвратился назад «и ста тем на патриаршество Иерусалимское». Но просматривая списки патриархов Иерусалимских, мы вовсе не находим в них имени Нифонта. В 1464 году по просьбе умершего в Kафе Иерусалимского патриарха Иоакима на Москве ставят в митрополиты Кесарии Филипповой его брата, протосинкелла Иосифа. Но в это время в Иерусалиме патриарха по имени Иоаким не было, и, кроме того, совсем непонятным остается, зачем бы ему понадобилось послать своего брата для поставления в митрополиты в далекую и малознаемую Москву. В 1480 году опять Иоаким, патриарх Иерусалимский, присылает свое благословение митрополиту Геронтию. Но если уже один патриарх Иоаким действительно в 1464 году умер в Кафе, то другого Иерусалимского патриарха в это время и с этим именем, несомненно, более не было. .

[С. 6] Указанное явление, с одной стороны, объясняется тем, что иерусалимские патриархи-арабы, зависевшие от египетских султанов, относившихся к ним подозрительно, не имели свободы сноситься не только с отдаленной и маловедомой им Москвой, но даже и с ближайшими к ним единоверными греками империи, которые в это время, вследствие подозрительности египетских правителей, почти совсем не являлись на поклонение святым местам. С другой стороны, Россия до конца XV века, то терпевшая иго татар, то раздираемая внутренними усобицами князей, не могла представляться отдаленным иерусалимским патриархам-арабам такой страной, с которой бы они имели какие-либо особые побуждения стремиться установить близкие и правильные сношения. Если со стороны русского паломника того времени было подвигом побывать в Иерусалиме, то таким же чрезвычайным подвигом было тогда и добраться из Иерусалима до Москвы. Положение дел в этом отношении совершенно изменилось, когда турки овладели Палестиной и когда вслед за тем Иерусалимская патриаршая кафедра стала замещаться выходцами-греками. Теперь посетить большую часть православных стран для иерусалимских патриархов значило не выходить из пределов той же турецкой империи, прибыть в Молдовлахию значило прибыть почти уже к самым границам России, так что путешествия иерусалимских патриархов за сбором милостыни теперь не могли уже встречать прежних почти неодолимых препятствий. С другой стороны, и положение Московского государства к этому времени тоже решительно изменилось. В лице великого князя Иоанна III Русь окончательно низвергла татарское иго, и в то же время великий московский [С. 7] князь, а потом царь, сделался единодержавным правителем всей Северо-Восточной Руси, где таким образом сложилось сильное православное царство. Иоанн III женился на Софье Палеолог и сделался как бы преемником греческих византийских императоров, так что московские государи стали с этого времени смотреть на себя как на единственных теперь представителей и защитников всего Вселенского Православия и всегда готовы были проявить это свое новое призвание по крайней мере денежными нескудными дачами на поддержку Православия на Востоке, терпящего там от постоянных притеснений иноверных. И вот уже с конца XV и начала XVI столетия в Москву начали приезжать с православного Востока просители милостыни из разных афонских монастырей и родственной Сербии, из отдаленного Синая и других мест, и чем далее, тем более увеличивался приток всевозможных просителей, так как в Москве всех их принимали очень радушно, наделяли нескудною милостыней как лично самих просителей, так и представляемые ими монастыри или архиерейские кафедры. Вполне естественно было, что Иерусалимские патриархи, постоянно нуждавшиеся в деньгах, обратили свое внимание на тороватую Москву и вслед за другими просителями милостыни стали обращаться к московским государям с просьбами о помощи Святому Гробу. Первый Иерусалимский патриарх из греков – Герман – первый и завязал прямые сношения Иерусалимских патриархов с московским правительством.

В первый раз патриарх Герман обратился к московскому правительству не с просьбою о милостыне, а с просьбою возвратить на Восток находящегося [С. 8] в Москве известного Максима Грека, причем грамота об этом была писана, собственно, не им, а Константинопольским патриархом, Герман же, случившийся тогда в Константинополе, только подписался под ней. Затем патриарх Герман обратился через своих нарочных, посланных уже со специальною просьбой к московскому государю о милостыне Святому Гробу. Но эта первая просительная грамота Германа не дошла до нас, равно как и ответ на нее государя. В 1550 году в июне месяце в Москву прибыли два старца – Даниил и Гавриил – и привезли государю грамоту Иерусалимского патриарха, писанную им в 1548 году. В ней Герман, после обычного титула и приветствий, посылает государю благословение от живодавного Святого Гроба, к которому для поклонения ежегодно приходят христоименитые люди всякого звания и положения. А так как государь не мог сам посетить лично и видеть святые места, то он показал свою любовь к ним и усердие тем, что позаботился о сооружении сих святых мест, когда с посланным к нему иноком Арсением и другими, бывшими с ними, прислал ему, патриарху, шубу отца своего Василия. Герман далее заявляет, что имена государевых родителей ежедневно поминаются на литургиях, утренях и вечернях и что только государскою помощью они спасаются от многих скорбей и тесноты, которые терпят от иноплеменных. Затем патриарх пишет: «И паки прииде на нас Божие посещение свыше и прежних, славнейший государь, еже бысть трясение земли страшно и велие зело, еже и не бысть таково и в страсть Христову, в вольное Его распятие: разседеся даже Божии церкви и келии наша и ограда распадошась и самосущее воскресение Господа [С. 9] нашего Исуса Христа над гробом (т. е. кувуклий) расседеся по местом, и колокольница распадеся и иные ирония церкви в Гефсимании и в Вифлиеме стоят пусты. И аще не будет ваше презрение и поможение, и нам убо нет силы от вседневнаго нахожения нечестивых иноплеменник и насилиа, от тяжести их и беспрестаннаго питаниа их» [9] Досифей об этом землетрясении говорит: «При Германе во время землетрясения упал купол башни медного колокола, т. е. колокольня Святого Гроба, на близ находящийся храм Воскресения и разрушил купол сего храма, что и до сих пор остается в том же виде. От сего ж землетрясения упала колокольня Святого Вифлеема, как и теперь видим» (История иерусалимских патриархов. Кн. XI, гл. VII, § 3). . В заключение патриарх просит государя быть ктитором, соорудителем и помощником Святого Гроба, и поминание о нем будет вечно, как и о приснопамятных царях Константине и Елене, «ибо нет нам другого помощника, кроме Бога и твоего царствия; прислали мы и малое поминовение твоей светлости: елей от кандила Гроба Господняго и от святаго места Голгофы и иные вещи, какие тебе подадут наши посланцы. Сотвори нам милость, дабы милость Божия сохранила твою державу». Государь на этот раз послал милостыню небогатую: 30 руб. патриарху, Гробу Господню на свечи и ладан 50 руб., старцам велел дать на платье по 2 руб. и милостыни по 10 руб., причем послал патриарху и свою ответную грамоту, в которой извещает о посылке к нему милостыни и просит молиться о нем – царе, жене его, детях и брате и всем православном христианстве и записать в синодик имена его родителей, о чем уже ранее он просил патриарха в своей грамоте, посланной к нему с иноком Арсением (которая до нас не дошла) [10] Греческие статейные списки № 1, лл. 43–50. .