Николай Каптерев - Собрание сочинений. Том 2

Так радовался Досифей, так горячо благодарил он царей и патриарха Адриана за решение напечатать в Москве присланные им греческие книги, придавая этому делу общеправославное значение, видя в нем залог крепости и даже будущей победы Православия над латинством.

Но на деле печатание греческих книг в Москве не состоялось и, между прочим, по вине самого Досифея. Для ведения этого небывалого дотоле в Москве дела требовались сведущие люди, которые бы могли исправить привезенные Хрисанфом списки греческих книг, заключавшие в себе разные ошибки. Правда, такие люди в Москве нашлись, это были известные учители Славяно-греко-латинской академии греки братья Лихуды, присланные ранее в Москву для учительства самим Досифеем. Но Лихуды поссорились в Москве с Хрисанфом, который нажаловался на них своему дяде [128].

Тогда Досифей настоял [С. 307] перед московским правительством, чтобы Лихуды, как люди очень неблагонадежные, были удалены не только от книжного дела, но и от учительства в школе, вследствие чего все это так много обещавшее было дело – печатание в Москве древних греческих рукописей – заглохло потом само собою.

1 января 1694 года государи послали с возвращавшимся из Москвы Хрисанфом особую грамоту, в которой извещали его, что исполнят разные прошения патриарха, заявленные через его архимандрита, что они посылают милостыню и лампады к Святому Гробу и когда у них, великих государей, дойдет с турским [С. 308] салтаном до договоров, тогда о святых местах, чтобы они святейшему патриарху и грекам были опять отданы, своим послам о том говорить повелят.

Посольство Хрисанфа в Москву и взятое на себя нашим правительством обязательство исполнить предъявленные к нему Досифеем разные требования, и особенно обещание хлопотать перед турецким двором о возвращении грекам отнятых у них святых мест, побуждало Досифея, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, вытекавшие из враждебных отношений России к Турции, поддерживать с Москвой постоянные близкие сношения. Так, 20 июня 1698 года [С. 309] он пишет государю грамоту, в которой говорит прежде всего о том впечатлении, какое произвело на Востоке всюду разнесшееся известие о путешествии Московского государя за границу. «Вопреки всякого чаяния, – пишет Досифей, – услышали мы здесь о отшествии вашем в иностранное государство, а причины тому мы не ведаем, ведает один только Бог и святая душа ваша, в которой действует преестественно сам Господь. Однако мы и весь Собор церковный нашего народа с его старейшинами приложили молитвы к молитвам, частые эктении, коленопреклонения на божественных литургиях и прочее, чем благоугождается [С. 310] и умоляется Бог, чтобы даровал вашему христолюбивому державству благое исполненное спасение восвояси. Поганцы здешние чаяли, что пришествие вашей священной особы будет здесь в Византию для разузнания о всяких делах, а наипаче потому, что печетеся о художниках и иных потребных вещах, дабы устроить надлежащее приготовление и начать войну для избавления греков. Англичане сказали нам иное слово, сладостное не только для слуха, но и по самому делу, т. е. божественный самодержец северных стран сказал королю Аглицкому, что в лето 1700-е будет петь молебен в храме св. Софии. Мы, слышав сие, и первенствующие с нами святители не могли иное что учинить, как воздать славу [С. 311] имени Божию пред Богом и Отцом Господа нашего Иисуса Христа, да видим исполнение таких речей. Но между тем опять облак мрачный скрыл солнце надежды нашей и сделал дни наши днями темноты, скорби и печали, потому что приехали сюда посланные из аглицкой и голандской земли, возвещая здешнему в ластите льству, что римский тиранн чрез некоторых своих иезуитов писал здешним папистам, что преславный царь великой России поехал с немногими людьми в Англию, а оттуда будет и у него; а иные иначе говорили, а другие и написали, возвещая, как некогда инописменники с идолами своими противное на Израиля, суемудрствуя и ожидая нечто от вашей [С. 312] поклоняемой державы [129]. А верховные все власти Восточныя Церкви и мы сами… были в такой печали, что от создания мира еще не видало солнце таких печальных, с рыданиями воздыхающих из глубины сердца. Но посетил нас Господь Бог и приехал к нам в Тарговист Родианин, называющий себя верным рабом вашего святаго царствия, который сказал нам более утешительные вести о вашем величестве и правдоподобные причины, ради кои изволили путешествовать, и при том известил о здравии и спасении вашем. По сему утешились мы и христолюбивый господарь и чрез грамоты наши утешили иных и умножили моления к Богу о вашем величестве».

В той же грамоте Досифей пишет, что им получены известия, будто между турками – с одной стороны, австрийцами, венецианами и поляками – с другой решено заключить мир, и говорят, «что будто и ваша божественная держава содержится в том же договоре о мире», чему Досифей решительно отказывается верить. «Мы чаем, – пишет он, – что все сие басни и вымыслы, далекие от истины, ибо ведаем, что священная глава ваша исполнена разума, мудрости и любви, – и можно ли, приуготовив толикия дела для избавления рода нашего, чтобы ты искал примириться? Не теряем надежды и ожидаем чрез ваше сильное царство [С. 313] спасения нашего». Досифей старается доказать, что русский царь и один, помимо союзников, одними только собственными силами вполне успешно может окончить войну с турками и даже совсем уничтожить последних. «Не опасайся поганцев, – убеждает Досифей царя, – но воспоминай моисеевское речение: како гонит един тысячу, а сто гонит тьмы. Да будет достоверна ваша святая душа, что имеешь поборником Господа нашего Иисуса Христа: аще Бог с нами, кто на ны?» Досифей думает, что царские союзники в войне с турками: поляки, австрийцы и венециане – не только «не надежны, но в действительности даже прямо враждебны православной России. Союзники, решительно заявляет Досифей, «ваше священное высочество уважают, просят и восхваляют только для того, чтобы помощью вашею победить неприятеля или избежать его нашествия; а буде увидят, что восстаете или распространяете пределы ваши, тогда позавидуют и будут наветовать, хотя и не явно, но тайно, по обычаю еретическому. Сего ради ваша пречестная душа, имея сведения о их любви к нам, не верь им, ниже преклоняй святыя уши свои к советам их, но держись настоящаго святаго дела (т. е. советует продолжать войну с турками), а мы по обязанности сие пишем, и уповаем на вашу божественную державу, что всеми средствами будешь держаться настоящаго святаго дела, и никакой человек не возможет никакими мерами удержать вас от святаго предприятия». И чтобы еще более убедить царя продолжать войну с турками, Досифей делает в конце грамоты такую приписку: «Христианнейший и божественнейший владыко! вспомни, что Вседержитель Бог не восхотел, чтобы Гедеон победил мадеонитов со многими, но с небольшим числом [С. 314] для того, чтобы видно было, что это дело Божие. Итак, если и помирятся еретики, довлеет вашей державе, чтобы победить неприятелей. Смотри, как мы умалены: дань за данью непрестанно от нас требуют, и в скором времени не останется ни патриаршества, ни монастыря, ни христиан. Не оставь дело, на которое вызвал тебя Бог, а если, попущением Божиим, не получим избавления, то хотя во время мира порадей, чтобы нам были отданы назад Святые Места, как было прежде сего» [130].