Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4
- Название:Сказания о Русской земле. Книга 4
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Белый город»
- Год:неизвестен
- Город:Москва
- ISBN:978-5-7793-1800-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 4 краткое содержание
Сказания о Русской земле. Книга 4 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Конечно, он задавал эти вопросы и окружавшим его боярам, захватившим власть в свои руки; они же вместо того, чтобы стараться воспитывать в своем повелителе те душевные свойства, которые столь необходимы правителям, и посвящать его в трудное дело устроения государства, как это делали старые доблестные московские бояре времен Димитрия Иоанновича Донского, старались, наоборот, отвлечь его внимание в другую сторону и потакали развитию в нем любви ко всякого рода забавам, не исключая и самых жестоких. «Егда же начал приходити в возраст, аки лет в дванадесять, – говорит про малолетство Иоанна его современник князь Андрей Курбский, – начал первее бессловесных (животных) крови проливати, с стермнин высоких мечуще их (…с крылец або с теремов), також и иные многия неподобныя дела творити…». Когда же Иоанн приблизился к 15-му году, продолжает Курбский, то принялся и за людей. Собрав вокруг себя толпу знатных детей-подростков, он начал с ними носиться верхами на конях по площадям и улицам «и всенародных человеков, мужей и жен, бити и грабити, скачуще и бегающе всюду неблагочинне. И воистину дела разбойническия самыя творяше и иныя злыя исполняше, их же не токмо глаголати излишно, но и срамно…». Ласкатели же все это на свою беду восхваляли, говоря: «О! Храбр будет этот царь и мужественен!» Таково было боярское воспитание.
Разумеется, оно вместе с чувством глубокой обиды за наносимые оскорбления как ему, так и памяти родителей должно было развить в Иоанне большую сердечную жесткость и неуважение к человеческой личности; внезапные же и страшные потрясения, которым Иоанн стал подвергаться смолоду, когда от него насильно отторгали преданных ему лиц, причем, как мы видели, врывались для этого даже ночью в его покои, несомненно, должны были развить в нем крайнюю подозрительность и чрезвычайную раздражительность и гневливость, тем более что и по природе своей он отличался большой впечатлительностью.
С падением Шуйского власть перешла в руки князей Михаила и Юрия Глинских, родных дядей государя, людей так же неспособных к государственным делам, но тоже корыстных и жестоких. Под их влиянием последовала опала князей Кубенских, Петра Шуйского, Александра Горбатого, князя Палецкого и других.
При этом обращает на себя внимание, что Иоанн весьма быстро подвергал людей опале, но так же весьма быстро и снимал ее. По убиении псарями князя Андрея Шуйского любимец государя Феодор Воронцов был, конечно, тотчас же возвращен из ссылки; скоро он стал думать, как бы занять положение Андрея Шуйского; но опала неожиданно постигла и его, вероятно, под влиянием дядей государевых; впрочем, она продолжалась недолго, и по ходатайству митрополита Макария в декабре 1545 года Воронцов был прощен вместе с другими князьями.
Однако в мае следующего 1546 года этому же Феодору Воронцову пришлось сложить свою голову на плахе. Готовясь отразить нападение крымцев, Иоанн отправился к войску в Коломну; выехав погулять за город со своими приближенными, он был остановлен отрядом новгородских пищальников, которые стали ему о чем-то бить челом. Иоанн не был расположен выслушивать это челобитье и приказал своим боярским детям их отослать.
Как было исполнено это приказание, неизвестно, но пищальники начали кидать в посланных своими колпаками и грязью; те отвечали им, и скоро начался настоящий бой, причем человек десять с обеих сторон были убиты; конечно, это произвело сильное впечатление на Иоанна, тем более что в разгаре свалки его не пропустили проехать к стану, и он вынужден был сделать окружный объезд. Разгневанный этим происшествием, которое легко можно было принять за настоящее возмущение, он послал близкого к себе дьяка Василия Захарова исследовать сущность дела. Захаров донес, и притом, по словам летописца, ложно, что пищальников подучили бояре: князь Кубенский да двое Воронцовых, Феодор и Василий. Известие это привело Иоанна в чрезвычайную ярость, и он тотчас же приказал виновным отрубить головы.
Так шла юность Иоанна – 15-й, 16-й и 17-й годы.
Предоставляя правление государством Боярской думе с Глинскими во главе, он был занят постоянными разъездами по своим владениям, то для осмотра войск, то по монастырям, то на охоту; но делами во время этих поездок не занимался. «Государь наш князь великий Иоанн Васильевич был в Великом Новгороде и с своим братом князем Юрием, – пишет летописец против 1548 года, – да и во Пскове был в вотчине другую ночь на Вороночи был, а третью ночь был у Пречистей на Печорах, паки во Пскове в среду, и быв немного, и поеде к Москвы… а князь Юрьи брат его оста, и той быв немного и поеде и той к Москве, а не управив своей отчины ничего; а князь великий все гонял на мсках (ямских лошадях), а христианам много протор и волокиты учинили».
С Литвой за эти годы, ввиду перемирия, не было никаких дел. Крымцы же, после понесенного поражения 1541 года, продолжали тревожить московские границы; они были успешно отражаемы вплоть до 1544 года, когда татарам удалось увести из наших пределов большой полон, так как воеводы, высланные против них, князья Щенятев, Шкурлятев и Воротынский, рассорились между собою.
После этого успеха Саип-Гирей дерзко писал Иоанну: «Король (польский) дает мне по 15 000 золотых ежегодно, а ты даешь меньше этого; если по нашей мысли дашь, то мы помиримся, а не захочешь дать, – захочешь заратиться – и то в твоих же руках; до сих пор ты был молод, а теперь уже в разум вошел, можешь рассудить, что тебе прибыльнее и что убыточнее». Получив это письмо, Иоанн рассудил прервать сношения с Крымом и вместе с тем направить свои силы для овладения Казанью, которая после поражения Саип-Гирея в 1541 году присмирела.
В 1545 году государь объявил поход на Казань. Отряд князя Семена Пункова пошел водой на стругах; князь Василий Серебряный шел из Вятки, а воевода Лыков из Перми. Пунков и Серебряный сошлись под Казанью в один день и час, как будто вышли с одного двора, и удачно опустошили ее окрестности, за что Иоанн щедро наградил всех участников похода; воевода же Лыков пришел позднее, потерпел неудачу и был убит.
Таким образом, этот поход был сам по себе незначительным, но он обострил и без того сильную борьбу сторон в Казани. Сафа-Гирей стал подозревать московских доброхотов, говоря им: «Вы приводили воевод московских», и начал их избивать. Тогда многие из казанских вельмож приехали в Москву и просили Иоанна опять послать свою рать к Казани, обещая выдать Сафа-Гирея и его крымцев. Государь согласился и зимой отправился во Владимир, где получил известие, что с января 1546 года Сафа-Гирей уже изгнан из Казани. Тогда боярин князь Димитрий Вельский [1] Этот князь Димитрий Вельский, родной брат изменника князя Семена и князя Ивана, убитого по приказанию Шуйского, замечателен тем, что отличался необыкновенно ровным, осторожным нравом, никогда не принимая участия ни в каких крамолах, а потому удержал свое положение при всех многочисленных переменах во время царствования Иоанна.
посадил там царем, по желанию московской стороны, нашего старого знакомого Шиг-Алея. Однако не успел Вельский выехать из города, как в Казани снова восторжествовала крымская сторона; Сафа-Гирей появился на Каме, а Шиг-Алей бежал, чтобы отдаться под покровительство великого князя. Вернувшись в Казань, Сафа-Гирей стал, разумеется, избивать всех предводителей противной себе стороны; успевшие же бежать спешили искать себе спасения в Москве и вновь просить защиты против Сафа-Гирея. Через несколько месяцев и подвластная казанцам горная черемиса прислала бить челом Иоанну, чтобы он послал свои войска на Казань, обещая идти вместе с его полками. По этим челобитьям были высланы наши полки, успешно повоевавшие Казанские владения вплоть до устья реки Свияги.
Интервал:
Закладка: