Андрей Васильченко - Зондеркоманда Х. Колдовской проект Гиммлера

При этом внутренняя конструкция «метафизического» расизма была связана в первую очередь с антисемитизмом. В данном случае акцент делался именно на неявности внешних антропологических признаков, то есть учитывались мнимые духовные качества еврейского народа. Антисемитизм был не просто составной частью фёлькише идеологии, но выступал как формообразующий фактор для фёлькише движения. Это становится очевидным, если принимать в расчет, что некоторые из активистов фёлькише движения были выходцами из так называемого «партийного антисемитизма», который как организованная сила дал знать о себе в Германии в 80-е годы XIX века. Фёлькише в целом отвергали все, что было связано с еврейским народом, – это было общей отличительной чертой всего немецкого националистического движения. Однако причины, по которым в движении придерживались подобных установок, были различными. И здесь между отдельными направлениями фёлькише движения можно было обнаружить значительные различия. Кто-то предпочитал придавать антисемитизму религиозную окраску, некоторые фёлькише исходили из социальных установок, наиболее радикальные представители выбирали расовую «аргументацию». Хотя бы по этой причине уже во времена кайзеровской империи фёлькише движение по своему значению было фактически приравнено к антисемитизму. Однако многие из идеологов фёлькише движения либо осознавали, либо подспудно чувствовали, что подобные ассоциации в значительной мере урезали их мировоззрение. Хотя бы поэтому они полагали, что идентифицировать фёлькише исключительно как антисемитизм было недопустимым. В ответ на это они намеревались предложить целую программу преобразования немецкого общества. Главная идея состояла в том, чтобы негативно окрашенному слову «антисемитизм» было противопоставлено положительно звучащее слово «фёлькише».

В этом стремлении сформулировать положительные цели и «реформаторские» предложения фёлькише обнаруживали черты экспериментально-поискового движения. В нем возникало множество сообществ и организаций, которые действовали параллельно с традиционными политическими силами Германии. Уже в силу этого очень сложно обозначить четкие границы фёлькише движения. Так, например, фёлькише оказались тесно связанными с молодежными организациями и с движением «всеобщего преобразования жизни» («жизненных реформ»). Это сотрудничество осуществлялось прежде всего на страницах журналов и в издательской деятельности в целом. Если говорить о конкретных примерах, то контакты фёлькише с указанными выше организациями могли происходить, например, в рамках краеведческого движения или движения по охране природы. Охрана природы была наиболее показательным примером, так как под этим понятием подразумевались романтические устремления, которые во многом базировались на мифологических представлениях о связи племен и ландшафтов, народа и окружающей среды. Позже эта идеология нашла свое радикальное воплощение в тезисе о «крови и почве», который был заимствован национал-социалистами именно из среды фёлькише.

Фёлькише и движение «всеобщего преобразования жизни» также роднило то обстоятельство, что и там, и там придерживались теорий о вырождении общества, а также идей о том, что отчуждение человека было вызвано «проклятием цивилизации». В обоих случаях поиск выхода из «цивилизационного тупика» был связан с призывами к «возвращению к корням» и «исконной духовности». По этой причине многие работы фёлькише теоретиков вращались вокруг характерных для немцев черт, которые якобы когда-то были утрачены, но их надо было вернуть (либо пробудить), чтобы использовать в качестве силы, способной обновить немецкое общество. Конечно же, эти черты должны были быть присущи всему немецкому народу, германцам. В данном случае немцам предстояло обратиться в свое национальное прошлое, чтобы стать тем, кем они являлись по праву рождения, то есть «истинными германцами». В этом крылся один из принципиальных парадоксов фёлькише движения. Для преобразования общества в настоящем во имя будущего надо было самым радикальным образом обратиться в прошлое. Кроме этого надо было изжить уже имеющиеся признаки «современного народа», чтобы обрести черты, которые по большому счету являлись продуктом умозрительных построений.

Фёлькише движение не испытывало недостатка в моделях германской или немецкой сущности, которые должны были служить примерами для подражания, некими образцами того, как надо было вести себя в «современной» жизни. В данном случае принципиальным моментом являлся вопрос о германской религиозности как составной части «истинной» народной жизни. В итоге уже в начале XX века фёлькише оказались связанными с многочисленными религиозными проектами, которые были призваны «возродить» духовную жизнь Германии. Тем не менее это не привело к отказу от расовой парадигмы, так как фёлькише сосредоточили свое внимание на пропаганде специфических расовых культов. Опираясь на метафизическое единство души и тела, внутренних и внешних качеств немца, провозглашалось, что раса и религия должны были соответствовать друг другу. В данном случае отвечающая «природе» немцев религия должна была являться духовным выражением принципиально неизменяемых расовых качеств германцев, то есть соответствовать «естественному порядку вещей». Классическое христианство с его универсальностью для этого никак не подходило, так как его выход за «расовые рамки» якобы нарушил «естественный уклад», что неизменно приводило к внутренней двойственности немцев, и как отдельного взятого человека, и как народа. Хотя бы в силу этих причин многие из фёлькише настаивали на восстановлении «изначальной» религии, которая должна была стать предпосылкой для национального возрождения всех немцев (подразумевались в первую очередь расовые качества).

«Вальпургиев поезд» 1932 года

Имея фактически одинаковые идеологические установки различные направления в фёлькише движении, тем не менее, создали разные религиозные модели, которые в некоторых случаях существенно отличались друг от друга. Единство соблюдалось только в признании необходимости преодоления конфессионального разделения Германии (католики и лютеране), а также национализации (германизации) религии, которая должна была «возродить народ». Кроме этого почти все фёлькише отличались радикальным антиклерикализмом и антипапизмом, так как полагали, что влияние Рима и католической церкви было существенным препятствием на пути внутреннего единения немцев и страны. Антипапизм, вне всякого сомнения, во многом объяснялся протестантским происхождением многих активистов фёлькише движения. Однако даже те из фёлькише, кто, несмотря на всю критику в адрес существующих церквей продолжали принципиально придерживаться христианства, настаивали на том, чтобы оно было «германизировано», то есть по возможности должно было отказаться от своего ближневосточного происхождения и перестать восприниматься в Германии как иудео-христианство. Германское христианство, поборниками идей которого в первую очередь являлись немецкие священники и теологи, без проблем могло интегрировать в себя традиции религиозного антисемитизма. С одной стороны, иудаизм в его современной форме воспринимался как искаженная и устаревшая религия. С другой стороны – в Германии среди фёлькише курсировали идеи, в свое время заложенные мистиком раннего христианства Маркионом. Согласно им, «истинное» Евангелие не имело ничего общего с «еврейским» Ветхим Заветом, а христианский Бог не имел ничего общего с «божеством иудеев».