Александр Широкорад - Адмиралы и корсары Екатерины Великой

В конце концов Алексей Орлов отправился к эскадре. Ехал он медленно. По пути останавливался в Вене, и там в ходе застолья в присутствии Дмитрия Михайловича Голицына и иностранцев вдруг начал вспоминать события 1762 г. в Ропше. Французский историк Ж. Кастера в своем труде «Жизнь Екатерины II» так описывал это эпизод: «Однажды вечером, когда он [Алексей Орлов. – А.Ш. ] ужинал у русского посланника вместе с многочисленным обществом, он заговорил о революции, которая лишила трона Петра III. Никто не осмелился задать ему ни малейшего вопроса по поводу смерти несчастного царя. Алексей Орлов рассказал об этом по своему собственному побуждению; и видя, что все, кто это слышал, дрожали от ужаса, он подумал, что оправдывается в совершенном им преступлении, сказав, “что для человека столь гуманного, как он, было очень печально оказаться принужденным сделать то, что ему приказали”».

Французский посланник при венском дворе со слов своего соотечественника Беренжера записал то же самое, только другими словами: «Граф Алексей Орлов сам заговорил об ужасной истории… он должен был против своего убеждения сделать то, что от него потребовали. Этому генералу, физическая сила которого неимоверна, было поручено удавить своего государя, и кажется, что угрызения совести его преследуют».

Алексей Орлов был умным человеком, и он никогда просто так не позволил бы себе проболтаться о событиях девятилетней давности. Ясно было, что поездка Орлова в Петербург и «откровения» в Вене – его реакция на альковные дела императрицы. Ведь именно в это время его старший брат Григорий перестал быть любовником императрицы, хотя и сохранил свои должности и привилегии.

Естественно, императрице немедленно доложили о выходке Алексея, но она внешне никак не реагировала, и лишь в письме от 6 июня 1771 г. она заметила Алексею Орлову: «Из газет и писем братца вашего [Федора. – А.Ш. ] и ваших, усмотрела я с удовольствием, что вы приехали в добром здравии из Вены в Ливорну».

Императрица тактично дала понять графу, что венский инцидент ей известен. На этом конфликт между Екатериной и Алесеем Орловым не то что был закончен – скорее он был притушен. Обе стороны боялись разрыва. Зато «междусобойчики» императрицы и ее фаворитов дорого обошлись нашему флоту.

Алексей Орлов был патологически ревнив к чужой славе, и он категорически запретил Спиридову в свое отсутствие затевать какие-либо серьезные операции против турок. Конечно, Спиридов мог и ослушаться. Причем в любом варианте ему за это ничего не грозило. Разгромить русский флот у турок не было сил, а потеря одного-двух кораблей и нескольких мелких судов в самом худшем случае грозила 62-летнему адмиралу только отставкой. Тем не менее старый и больной адмирал в отсутствие Орлова лишь имитировал какую-то активность. Дабы избежать обвинений в поношении адмирала из нашего официального иконостаса, приведу хронологию походов русских судов в отсутствие главнокомандующего.

Несмотря на осенне-зимне-весенний период, наши суда вели активные крейсерские действия в Архипелаге. Так, во второй половине декабря 1770 г. в крейсерстве у острова Патмос находились корабль «Саратов», фрегат «Африка» и пинк «Святой Павел». И лишь 8 апреля 1771 г. «Саратов» был сменен кораблем «Иануарий».

Позднюю осень и зиму 1770/1771 г. корабли «Три Иерарха», «Ростислав», фрегат «Парос» и бомбардирский корабль «Гром» провели в Ливорно, а корабль «Всеволод», пинки «Венера» и «Соломбала» – в Маоне на Менорке. Остальные же русские суда были на стоянках островов Парос и Миконо.

Это, разумеется, не касается греческих полакр и шебек, которые непрерывно шарили по всему Средиземноморью, добывая гроши своим детишкам «на молочишко», а заодно и на харчи всей русской островной губернии.

За время отсутствия Орлова имели место лишь три выхода отрядов судов. 1 апреля 1771 г. эскадра под командованием контрадмирала Арфа вышла из бухты на остров Миконо и двинулась к острову Ипсаро (Псаро). 6—13 апреля эскадра крейсировала между островами Метелино (Лесбос) и Тенедос (современное название Бозджаада). 18 мая эскадра Арфа вернулась из крейсерства к острову Миконо.

19 апреля из Аузы пошел к Гибралтару конвой из 16 английских торговых судов под прикрытием фрегатов «Парос» и «Надежда». Этот мелкий вроде бы эпизод показывает, насколько Средиземное море было опасно из-за пиратов. Лишь после прохода английскими судами Гибралтара оба фрегата 29 мая отправились назад в Архипелаг.

Еще 10 мая 1771 г. корабль «Не тронь меня» покинул остров Миконо и пошел в крейсерство к острову Лесбос.

17 июня эскадра Спиридова в составе кораблей «Европа» и «Саратов»; фрегатов «Федор», «Слава» и «Григорий» вышла из порта Ауза и на следующий день соединилась с эскадрой Арфа, стоявшей у острова Миконо. А 23 июня объединенная эскадра под командованием Спиридова двинулась к Лесбосу. Там к ней присоединился «Не тронь меня». 24 июня эскадра Спиридова подошла к острову Имбро, который находился на расстоянии около 20 км от Дарданелл. Однако крейсировала эскадра там недолго и уже 3 июля вернулась в Миконо.

Как видим, особого толку от этих трех операций не было, разве что английские транспорты прошли без потерь. Любопытно, что в книге «Адмирал Спиридов» [48]о деятельности Спиридова за 9 месяцев отсутствия Орлова не сказано ни слова, при том что автор все время сетует, что де «бездарный фаворит» мешал развернуться талантливому адмиралу.

Как уже говорилось, единственный бомбардирский корабль Архипелагской эскадры «Гром» ремонтировался с ноября 1770 г. в Ливорно и прибыл в Аузу 7 июля 1771 г. Екатерина прекрасно понимала важность бомбардирских кораблей для действий против берега, и по ее приказу в начале 1771 г. в Англии были закуплены два судна, также обращенные в бомбардирские корабли – «Молния» и «Страшный». Они прибыли в Аузу 24 июля и 16 ноября 1771 г., соответственно.

9 июня 1771 г. граф Орлов вывел из Ливорно корабли «Три Иерарха», «Ростислав», бомбардирский корабль «Гром» и пинк «Венера» и направился к Паросу. 24 июня к эскадре присоединился фрегат «Надежда Благополучия», крейсировавший у острова Цериго. 29 июня эскадра Орлова подошла к острову Парос.

По прибытии Орлов созвал военный совет, где предложил для отвлечения турецких сил от Дуная и облегчения положения армии фельдмаршала Румянцева пройти со всем флотом вдоль морских берегов, потревожить и разорить жителей. Военный совет решил начать военные действия от острова Негропонта (Эвбея) вдоль всего румелийского [49]берега до Дарданелл, а потом вдоль азиатского берега, проходя Тенедосским, Мителинским и Хиосским каналами. А чтобы потревожить неприятеля и в южной части Средиземного моря, решили отправить особую эскадру под начальством Федора Орлова к острову Родосу и вдоль короманского берега.