Максим Оськин - История Первой мировой войны

По данным А. М. Зайончковского, в 1908 году внешний долг царской России составлял восемь с половиной миллиардов рублей, из которых пять с половиной миллиардов были размещены во Франции. К началу Первой мировой войны восемьдесят процентов внешнего долга Российской империи относилось на долю парижских банков, кроме того, французы владели тридцатью двумя процентами всех иностранных инвестиций в России. Львиную долю своей золотой наличности Россия также держала во Франции. Государственный долг России в 1913 году достигал цифры в 8,858 млрд рублей, и только выплата по процентам в год доходила до 183 млн рублей. Впрочем, эти цифры были сопоставимы с государственным долгом других великих держав. Например, долг Франции на 1911 год – 12,209 млрд руб., Германии на 1912 год – 9,491 млрд руб., Великобритания на 1913 год – 6,727 млрд рублей [34] Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны (1914-1917). М., 1960. С. 93-94; Россия накануне Первой мировой войны (Статистико-документальный справочник). М., 2008. С. 119. .

Русская дипломатия не сумела после Первой русской революции, повлекшей за собой экономическую зависимость от Франции (кабинет Леона Буржуа даже размышлял о правомерности предоставления займа в 1905 году на подавление революции стране, с которой его родина находилась в военно-политическом союзе), устоять на рубеже «золотой середины», хотя это и правда была тяжелейшая задача. В конечном итоге, кабинет М. Рувье пошел навстречу русским только потому, что Франция рассчитывала на поддержку России на Альхесирасской конференции 1906 года. Разумеется, отношения с Германией были испорчены фактически окончательно и бесповоротно, однако повторимся, что, прежде чем обратиться к французам, С.Ю. Витте просил денег у немцев.

В результате массы уступок на международной арене и дипломатических провалов (во многом обусловленных объективной слабостью России) русского министра иностранных дел А. П. Извольского, ослабивших позиции Российской империи вообще и на Балканах в частности, максимум достигнутого остановился на последовательном и убежденном западничестве его преемника С. Д. Сазонова. Отступление Российской империи в ряде международных кризисов, наиболее тяжелым из которых оказался Боснийский кризис 1908-1909 годов, показало Европе, что русские еще не готовы к Большой войне. В то же время бессилие русской дипломатии, проистекавшее из военно-экономического бессилия страны, заставило верховную власть поторопиться с военной реформой.

В свою очередь немцы, решительно и грубо поддержавшие Австро-Венгрию в ходе Боснийского кризиса, окончательно оттолкнули от себя Россию. Теперь становилось ясно, что в случае австро-русской войны на сторону австрийцев безоговорочно встанут немцы, а на сторону русских, следовательно, французы, как только Германия выступит против России. Получив временный успех и унизив Российскую империю, германское руководство одержало пиррову победу, чреватую катастрофой в случае Большой европейской войны. Отечественный исследователь справедливо отмечает: «Блок Центральных держав одержал внушительную победу. Берлин безоговорочно встал на сторону союзника; у руководителей аусамта [35] Министерство иностранных дел Германии. не хватило ни политической дальновидности, ни элементарного такта как-то подсластить преподнесенную самодержавию пилюлю. Традиции Бисмарка, умело балансировавшего между Веной и Петербургом и не позволявшего загонять Россию в угол, были преданы забвению. На смену тонким маневрам пришли грубый нажим и отнюдь не дипломатический окрик» [36] В «пороховом погребе Европы». 1878-1814 гг. М., 2003. С. 261. .

В 1866 году О. фон Бисмарк не позволил жаждавшим триумфа военным войти победным маршем в Вену, только что потерпевшую поражение при Садовой. Унижение Австро-Венгрии не входило в политические расчеты «железного канцлера», привыкшего просчитывать политику на много ходов вперед. В итоге Австро-Венгрия стала военным союзником и экономическим сателлитом рванувшейся к европейской гегемонии Германии. Теперь же, когда Бисмарка уже не было, новым немецким руководством Россия была унижена до предела, что не могло не сказаться на развитии дальнейших русско-германских отношений.

К тому же после 1909 года очень многое в России определялось личностью министра иностранных дел, так как этот человек, как правило, подбирался в зависимости от общего внешнеполитического курса страны. Иначе говоря, если глава российской внешней политики являлся сторонником прочного союза с Западом против Германии, то действительно исправить что-либо стало невозможным. Окончательный переход к политике ориентации России на Антанту и отказ от остатков маневрирования между Антантой и Германией связан с именем министра иностранных дел С. Д. Сазонова. Именно он «выступил инициатором превращения Антанты в военно-политический союз», а впоследствии рьяно добивался его расширения в годы войны [37] История внешней политики России. Конец XIX – начало XX века (От русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1997. С. 296. .

Война с Японией в 1904-1905 годах, за спиной которой стояла Великобритания, стала главной причиной того, что предпосылки революционной ситуации вылились в революцию 1905-1907 годов. Борьба с революцией потребовала денег, что стало причиной финансовой зависимости Российской империи от своего французского союзника. Одновременно союзником Франции была та самая Великобритания, что способствовала японской победе в 1905 году и, следовательно, возникновению русской революции. Теперь и Великобритания стала союзником России. Вот такие хитроумные сплетения внешнеполитических комбинаций развели Россию и Германию «по разные стороны баррикад».

Зависимость Российской империи от Франции была весьма значительной, увеличиваясь год от года. Так, французские банки финансировали русскую промышленность, особенно ту ее часть, что была расположена на юге страны и работала на судостроение, добычу угля и нефти, торговлю зерном. Французы активно предоставляли займы на строительство стратегических железных дорог, особенно тех магистралей, что вели к границам: ускорение сосредоточения русских армий на западной границе и начало первых наступательных операций были жизненно важными для Франции в предполагавшейся войне с Германией. Все это – не говоря о частных инвестициях в российскую экономику.

Разумеется, финансирование Западом русской стороны означало, что русские будут обязаны воевать на стороне Франции против Германии, как только к тому представится случай. Недаром в декабре 1913 года французская газета «Корреспондент» указывала: «С момента заключения союза Франция ссудила России свыше семнадцати миллиардов франков, ожидая, что Россия со своей стороны всей своей военной силой поможет Франции. Франция свое обязательство выполнила, России остается сделать то же самое». Такое положение дел позволило А. А. Керсновскому даже заявить, что «уже в 1910 году Российская Империя вполне суверенным государством больше не являлась» [38] Керсновский А. А. История русской армии. М., 1994. Т. 3. С. 138. .