Павел Данилин - Воссоединение

К тому времени Киев был уже по полной программе обработан информационно. Тут сыграло свою роль и реально плохое отношение к Виктору Януковичу и «семье» – на выборах в Верховную Раду пропрезидентская Партия регионов набрала по Киеву всего 13% голосов. Но куда большее влияние оказала массированная пропагандистская кампания, в том числе в эфире крупнейших украинских телеканалов.

Об этом я уже говорил, но не грех и повториться. Все крупнейшие украинские телеканалы контролировались (и продолжают контролироваться) несколькими олигархическими группировками. Так, Коломойский «держит» канал «1+1» (помимо этого ему принадлежит и крупнейшее информационное агентство «Униан», – а телеканалы часто, если не всегда, узнают новости из лент информационных агентств), а Порошенко – популярный «Пятый канал». Группа Левочкина и Дмитрия Фирташа контролировала телеканал «Интер». Тут, кстати, имеется парадокс: казалось бы, глава администрации президента не станет работать в информационном плане против президента. Но меж тем «Интер» на протяжении всего евромайдана либо нейтрально, либо позитивно оценивал протесты. По факту ближайшее приближение Януковича с самого начала заняло позицию «пятой колонны», а в кризисный момент предало президента.

Помимо этих телеканалов еще две мощных телекомпании – ТК «Украина» и ICTV находились под контролем двух крупных бизнесменов – Рината Ахметова и Виктора Пинчука. Эти два олигарха до событий евромайдана демонстрировали лояльность власти. Но в ходе противостояния украинского президента с оппозицией эти влиятельные люди заняли нейтрально-выжидательную позицию, а их медиаактивы играли, по сути, против Януковича.

Так глава Украины оказался в полной информационной блокаде – хотя бы как-то позитивно или нейтрально о нем писали, пожалуй, только российские СМИ. А против российских телеканалов начиная с ноября проводилась последовательная кампания по дискредитации (после свержения Януковича и прихода заговорщиков к власти их и вовсе выкинут из украинских кабельных сетей – по факту это означает запрет).

Разгон евромайдана 30 ноября получился, мягко говоря, не очень убедительным. Картинку для телекамер сделали отменную: других доказательств «зверств полицейского режима» и желать нельзя, а вот разогнать или даже деморализовать оппозиционеров не удалось. Напротив, троица Кличко, Яценюк и Тягнибок на глазах превращалась в народных трибунов, а протест против «отмены евроинтеграции» обратился в бунт против правительства Николая Азарова и президента Виктора Януковича. Про «евроинтеграцию» уже толком и не вспоминали. Остался только лозунг «Украина – цэ Эуропа!». Но к нему добавились и другие: памятное россиянам еще по протестам шахтеров на Горбатом мосту в Москве «Правительство в отставку», «Банду геть!» и более радикальные варианты вроде «Коммуняку на гiлляку».

Последний лозунг – следствие перемен, произошедших в составе протестующих и среди лидеров евромайдана. Дело в том, что лозунг «Коммунистов на сук» – не просто призыв к физическому уничтожению коммунистов (Компартия в Верховной Раде входила в тот момент в состав правящей коалиции с Партией регионов). Это еще и фраза из марша украинской повстанческой армии – УПА – нацистской организации, в годы Второй мировой войны прислуживавшей фашистам, уничтожавшей русских, евреев, также коммунистов и украинских сторонников СССР. В последние годы именно слова «Коммуняку на гiлляку» стали базовой «кричалкой» неонацистов на Украине. Другими лозунгами «Евромайдана» – тут его уже можно взять в кавычки, поскольку по ходу декабря 2013 года центр Киева все меньше напоминал благополучную Европу, – становятся не менее радикальные: «Кто не скачет, тот москаль» и даже откровенно нацистский «Москалей на ножи» – известный клич радикалов, как минимум, с конца 80-х годов.

Причина такой резкой трансформации проста: политическая оппозиция оседлала протест, ошибки власти добавили массовости, но для достижения политического успеха – то есть свержения Януковича или его добровольной отставки – нужна была критическая масса, состоящая не из киевской интеллигенции, студентов и хипстеров, но из боевиков, молодых фанатов и бандитов. С ноябрьским качеством актива вожди майдана своих целей добиться не могли. Это, естественно, не устраивало ни их самих, ни ждущих осязаемых результатов спонсоров. Потому была сделана ставка на радикализацию протеста.

Среди оппозиционеров, мерзнувших на площади у костров из покрышек, почти каждый вечер разносились панические слухи о скором силовом разгоне, со сцены же звучали все более агрессивные речи. При этом усиливалась и антироссийская риторика – с какого-то момента хорошим тоном у ораторов стало предложение Януковичу «убираться домой, в Луганск, в Москву, к своему Путину».

На майдане появились настоящие боевые подразделения, в основном состоящие из откровенных нацистов. Им, конечно, никакая евроинтеграция вообще была не нужна. Они выступали за чистое насилие ради насилия и за деньги, которые им платили спонсоры майдана, прежде всего олигарх Коломойский. Наиболее известной из таких группировок (но далеко не единственной) стал Правый сектор – эклектичное объединение нескольких неонацистских группировок и разделявших их взгляды футбольных фанатов. Эти люди долго готовились к своему звездному часу в тренировочных лагерях полуподпольного типа, в основном на Западной Украине. И вот пришло их время.

Героями украинских ультрас были лидеры нацистов времен Второй мировой – Степан Бандера и Роман Шухевич. Именно их лозунг «москалей на ножи» стал плавно захватывать умы оппозиционеров. Причем чем дальше, тем больше под москалями стали подразумевать не только русских, но и восточных украинцев – всех, кто симпатизирует России, говорит на русском, да и просто не являет в достаточной степени ненависти ко всему связанному с Россией. Нацистские речевки и ранее звучали в Киеве, например, 6 марта 2010 года во время шествия по случаю 60-летия уничтожения Шухевича. Или немногим ранее – в 2008 году – во время матча киевского «Динамо» с московским «Спартаком». Но тогда это было маргинально и не поощрялось обществом. Сейчас же слова «Коммуняку на гiлляку» и «Кто не скачет, тот москаль» стали хорошим тоном и маркером принадлежности к «креативному классу», «лучшим людям» и всем тем, кто против «злочинной влады».

Именно Правый сектор и другие неонацистские группировки предприняли первую силовую акцию – 1 декабря радикалы заняли здание киевской городской администрации и Дом профсоюзов. На майдане незалежности в этот момент проходило так называемое народное вече с целью выработать требования к власти. Но неонацистам не нужны были требования – они знали, что должны сделать. Курс на свержение режима был утвержден, и планы оппозиции начали реализовываться.