Модест Богданович - История войны 1814 года во Франции

Снабжение огромного числа войск жизненными припасами было сопряжено с большими неудобствами. Источниками его служили, большей частью, реквизиции, собранные во владениях бывшего Рейнского союза и в завоеванной части Франции. При многочисленности и разнородности состава армий были неизбежны беспорядки, имевшие последствием опустошение зарейнской страны и возбуждение ее жителей к восстанию против союзников. Необходимость учреждения подвижных обозов в тылу армий нередко заставляла удерживать продолжительное время подводы, собранные на Рейне, что также было сопряжено с обременением жителей. Благодушный русский монарх беспрестанно напоминал начальникам войск о хорошем обхождении с жителями, но, несмотря на то, в делах этой эпохи нередко встречаются примеры противного.

По прибытии на Рейн войска продовольствовались от жителей страны, по утвержденному Барклаем-де-Толли тарифу 19; в местах же малонаселенных на каждом этапе или, по крайней мере, на тех пунктах, где предполагалось простоять несколько дней, заготовлялись склады провианта, вина и фуража. Для избежания непомерного возвышения цен на эти продукты были заключены с германскими правительствами конвенции, на основании которых местные управления были обязаны поставлять войскам провиант и фураж по определенной таксе. При сближении с неприятелем люди, имея на себе четырехдневный запас сухарей, довольствовались из десятидневного провианта, за ними следовавшего на полковых фурах и пополняемого из подвижных магазинов; для мясных порций гнали скот за войсками. Иногда, преимущественно же при отдельных отрядах, делались фуражировки.

По части обмундирования войск после прибытия главной квартиры во Франкфурт были сделаны два заготовления. Во-первых, для артиллерийских парков на сборном их пункте, в Нюрнберге, устроили депо готовых вещей; во-вторых, по требованию графа Витгенштейна были отпущены интенданту его войск Жуковскому деньги на покупку сукон в Швабии; но последовавшее вскоре после того движение армии во Францию не позволило воспользоваться этими материалами, которые большей частью были доставлены уже на возвратном походе в Россию, именно в Торне. По свидетельству графа Канкрина, это подало повод к порицанию распоряжений, сделанных по интендантской части, несмотря на то, что не всегда можно сделать заготовление в большом размере так успешно, как это делается в полку либо в другой части войск. В декабре, по прибытии главной квартиры в Фрейбург-в-Брисгау, генерал-интендант получил повеление доставить как можно скорее полушубки из Праги в Базель. Но как эта доставка не могла быть исполнена ранее марта, когда в полушубках уже не было бы надобности, то разрешили продать их в Праге, что и сделано с большим для казны убытком.

По вступлении во Францию часть предметов для одежды и обуви людей была приобретена посредством реквизиций либо покупкой и заготовлением материалов на сборных пунктах армии. Сначала местные французские управления исполняли усердно требования союзников, но впоследствии, когда Наполеону удалось одержать некоторые успехи и когда чрезвычайное умножение госпиталей и обозов, вместе с беспорядками, происходившими в тылу союзных армий, истощили терпение французов, добровольные поставки провиантских и комиссариатских припасов сделались затруднительны. К тому же, между союзниками не было согласия, и каждый заботился только о себе: баварцы не только самовольно заняли несколько департаментов и хозяйничали в них, но отказывались принимать в свои госпитали русских больных. После сражения при Монмирале, когда вся Лотарингия наполнилась ранеными и мародерами Силезской армии, жители этой области, возбужденные к восстанию французскими гарнизонами, вышедшими из Меца и других крепостей, вооружались против союзников и действовали на их сообщениях. Несмотря, однако же, на то, тайный советник Алопеус не только успел собрать для Силезской армии многие запасы, но выслал в главную квартиру Большой армии значительную сумму. Действительный статский советник Грюнер, управляя среднерейнской страной, также собрал большие реквизиции. Чиновники, высланные от корпуса барона Сакена, доставили в армию, на обратном походе ее в Варшаву, более 80 000 локтей (около 75 000 аршин) сукна. Главная же армия запасалась вещами сперва в Труа, а потом в Гагенау. Генерал Канкрин замечает, что уступчивость русского правительства к союзникам, заставляя жертвовать многим в их пользу, иногда затрудняла снабжение собственных войск.

По вступлении в Париж союзные войска воспользовались небольшими складами французской гвардии, остававшимися в городе. Впоследствии, при разделе прочих неприятельских запасов, на долю русских войск досталось до 2 500 ружей и до 12 000 киверов, которых часть, по воле императора Александра, была возвращена французскому правительству. В Париже войска получили часть сапожного товара, заготовленного в числе 100 000 пар в Лейпциге и 23 000 пар сапог отличного качества, купленных на месте по 7 % франков (около 2 рублей) каждая; кроме того, отпущены были деньги на покупку летних панталон. Благодаря этим распоряжениям обмундирование русской гвардии было приведено в такое состояние, что хотя она и не получила всего следуемого по положению, однако же возбуждала удивление парижан; прочие же войска были кое-как одеты и обуты уже на возвратном походе, частью в Кельне, Мангейме, Раштадте и Гагенау, частью же на Эльбе и Одере.

Содержание госпиталей с первого шага в пределы Франции поступило на счет страны. При умножении числа раненых и больных, и в особенности у австрийцев, соединенное австрийско-русское интендантство Главной армии учредило одновременно госпитали на 24 000 человек; в Силезской армии были сделаны на сей предмет особые распоряжения. Русские госпитали большей частью были устроены в Вогезах, где раненые пользовались минеральными водами. Французы выказали свойственное просвещенному народу попечение о больных, которые вообще не терпели ни в чем нужды. Но вскоре военные обстоятельства заставили интендантство Главной армии очистить французские госпитали и отправить всех лежавших там в Германию; большая часть их была отослана с пособием подвижных магазинов; множество больных и раненых стеклось в Альткирхе и Мюльгаузене; жители последнего города оказали большое содействие в призрении этих несчастных, а благоприятный оборот военных действий позволил приостановить очистку ближайших госпиталей. По сдаче Парижа множество раненых рассеялось по окрестным селениям, так что даже было трудно собрать их; впоследствии же французские местные управления чрезвычайно заботились о союзных госпиталях, и благодаря тому в ноябре 1814 года весьма лишь немного больных оставалось за границами Варшавского герцогства.