Модест Богданович - История войны 1814 года во Франции

4) Независимость Италии и Голландии, как от Франции, так и от прочих держав, была признана. Образ их правления и границы австрийских владений в Италии долженствовали быть определены на основании переговоров.

5) Со стороны Англии изъявлена готовность к важным уступкам и к обеспечению мореплавания и торговли.

6) В случае принятия этих условий императором Наполеоном предполагалось, с обоюдного согласия, признать нейтральным какой-либо город на правой стороне Рейна и пригласить туда для ведения переговоров уполномоченных всех воюющих держав, не прерывая, однако же, военных действий 17.

С этими условиями, изложенными письменно, барон Сент-Эньян отправился в ночи с 10 на 11 ноября н. ст. чрез Майнц в Париж.

Незадолго пред тем, 28 октября (9 ноября), Наполеон, возвратясь в свою столицу, приступил к формированию новой армии и к приисканию финансовых средств для продолжения войны. Положение Франции было весьма бедственно. Войска, возвратившиеся из Германии, ежедневно ослаблялись повальными болезнями; в Италии вице-король едва удерживался против превосходных сил австрийской армии, а Мюрат уже готовился восстать против своего отечества; со стороны Испании Веллингтон угрожал перешагнуть через Пиренеи. В самой Франции роялисты, республиканцы – все партии, недовольные господством Наполеона, но подавленные его железной рукой, восстали, соединившись в общих усилиях, враждебных ему. Бернадотт, зная о том, уже не скрывал желания и надежд своих – сделаться властителем Франции. Посланный им для объяснения по этому предмету к королю прусскому майор граф Калькрейт получил приказание изложить подробно о сношениях наследного шведского принца и общей к нему преданности во Франции. При этом принц довольно наивно заметил, что «действия его во все продолжение войны, по- видимому, нисколько не повредили ему в глазах французов». Наследный принц, стремясь к осуществлению своих планов, полагался на содействие императора Александра, хотя государь не подавал к тому ни малейшего повода. Питая такие замыслы, Бернадотт старался отклонить союзников от вторжения за Рейн, которое, по его мнению, могло побудить французов к поголовному ополчению, и потому он предлагал ограничиться объявлением, что война ведется не против Франции, а против Наполеона 18. При всей несбыточности надежд принца, нельзя не заметить, что положение Французской империи подавало к ним повод. Наполеон, повсюду окруженный неприятелями, угрожаемый изменой, находился в безвыходном положении, не имея ни войск, ни средств для ведения войны. Крепости в Германии, сильно вооруженные и занятые французами, стоили им ста сорока тысяч человек гарнизонами и огромных сумм; во Франции же для обороны пограничных пунктов оставались одни лишь депо, да и вооружение этих крепостей было весьма недостаточно. Финансы были истощены столько же, сколько и вооруженные силы. Общинные имения, назначенные для покрытия дефицитов 1811,1812 и 1813 годов, не находили покупщиков. Состояние народного духа не подавало надежды на дружную оборону страны. Войска по-прежнему были готовы пролить свою кровь до последней капли, но роптали гласно, сочувствуя общему неудовольствию. Народ, разочарованный в непобедимости Наполеона, утративший к нему доверие, убедился, как может быть пагубен произвол гениального властителя. В продолжение двадцати лет французы вели наступательные войны, вторгались в чужие земли, занимали столицы иностранных государств, пользовались средствами покоренных ими стран как законной добычей. Теперь – когда настало время расплаты – уныние овладело всеми. Не было единодушия, спасшего Францию в 1792 и 1800 годах. Славолюбие, столь свойственное французам, уступило место равнодушию к общему делу и желанию тишины и спокойствия.

Еще при отъезде Наполеона из Дрездена, пред Лейпцигским сражением, он поручил своей супруге Марии-Луизе истребовать постановление Сената на вызов конскрипции 1815 года в числе ста шестидесяти тысяч человек и, сверх того, на чрезвычайный набор ста двадцати тысяч человек из молодых людей, подлежавших конскрипции в 1812, 1813 и 1814 годах и уже уволенных от военной службы. Сенат, исполняя волю своего повелителя, обнародовал требуемые декреты, но осуществить их на деле было весьма трудно. Конскрипты 1815 года, едва достигшие 18- или 19-летнего возраста, не могли переносить походных трудов и лишений, и Наполеон, убежденный в том на опыте, вызвал конскрипцию 1815 года, единственно с целью образовать из нее гарнизоны и запасные войска. Что же касается до ста двадцати тысяч конскриптов прежних лет, то призыв их мог возбудить в народе общее неудовольствие, и потому, для облегчения набора, было приказано освободить от службы не только женатых, но и всех считавшихся необходимыми для своих семейств. Само собой разумеется, такие ограничения значительно уменьшили число конскриптов: оказалось, что вместо предположенных ста двадцати тысяч человек можно было набрать не более шестидесяти тысяч. Чтобы укомплектовать армию, Наполеон решился вызвать на службу холостых людей всех прежних конскрипций с 1803 по 1813 год, в числе до трехсот тысяч человек, что вместе с предшествовавшим набором должно было доставить более полумиллиона конскриптов, но этот расчет, как и следовало ожидать, оказался весьма преувеличенным 19.

Наполеон, желая побудить Государственный совет к содействию его видам, поручил Реньо де-Сент-Жан д’Анжели изложить необходимость чрезвычайных мер, принятых правительством. Подобно тому, как прежде неудача похода в Россию была приписана льстецами Наполеона единственно русской стуже, Реньо разглагольствовал в Совете о «вероломном» отпадении Баварии, об «изменническом» переходе саксонцев на сторону союзников, о бестолковости капрала, взорвавшего мост на Эльстере; он старался убедить своих слушателей в том, что ни император, ни его маршалы, ни храбрая французская армия не были виновны в бедственных последствиях войны 1813 года. Описав яркими красками опасность, угрожавшую стране, оратор возгласил: «Все французы готовы откликнуться на призыв отечества. Все они знают, чего должны ожидать от дикой мести неприятеля. Чего можем надеяться от него, кроме гибели или постыдного мира? Пусть отовсюду устремятся воины Франции на защиту родины!» Как эта речь не оказала сильного влияния, то сам Наполеон продолжал: «К чему скрывать от народа правду? Разве Веллингтон уже не вторгнулся в южные пределы империи? Разве не угрожают нам с севера войска русские, с востока австрийцы? Какой позор! И народ еще не восстал дружно, чтобы изгнать их! Мне нужно 300 000 человек». Наполеон, отложив созвание Законодательной палаты (corps législatif), устранил ее участие в совещаниях о предположенном наборе, а Сенат единогласно постановил привести его в исполнение 20.