Альвин Каспари - Покоренный Кавказ (сборник)

– Не только та земля, – было ответом, – где Терек и Сунжинский городок, но и та земля, где Тарки, издавна принадлежит царям российским, города здесь было вольно ставить, и сам покойный шах Аббас просил об этом царя Михаила Феодоровича. О грабеже торговых людей по сыску в Астрахани ничего не объявилось; а если бы и действительно казаки их ограбили, то эта беда им самим от себя: зачем они шли в караване вместе с тарковскими кумыками и другими воровскими людьми. Известно, что у терских и гребенских казаков с кумыками бывают ссоры большие; прежде купцы не хаживали в горы без обсылки с терским воеводою, и никто их не грабил. Кумыцкие шевкалы и мурзы – издавна холопы великих государей наших, а прежние персидские шахи в Кумыцкую землю не вступались; также и теперешний шах не вступался бы и с царским величеством за то нелюбья не начинал, а барагунские мурзы поддались шаху поневоле. Грузинская земля православной христианской веры греческого закона, и грузинские цари – издавна подданные наших великих государей.

– Нет! – начали говорить шаховые ближние люди. – Теймураз и вся Грузинская земля в подданстве у наших персидских шахов; правда, покойный шах Аббас обещал царю Михаилу Феодоровичу охранять Грузию по братской дружбе и любви; если и теперь Теймураз сам приедет к шаху или внука своего пришлет, то шах землю его ему отдаст. О Теймуразе и Грузинской земле мы в другой раз докладывать шахову величеству не станем, потому что он велел отвечать вам впрямь, и быть тому делу бесповоротно, также и всем другим делам. Нашим торговым людям в Московском государстве свободы нет, держат их на дворах за сторожами, а куда им случится выйти, то за ними также ходят сторожа.

– Это делается не для тесноты, а для обереганья, – отвечали послы.

Шаховы решения остались бесповоротны; переменилось только одно: Аббас велел отпустить всех задержанных в Персии русских купцов.

Ответ шаха насчет Грузии был слишком ясен: продолжать дело можно было только с оружием в руках, а для этого у России в царствование Алексея Михайловича не было никакой возможности.

Впрочем, несмотря на то, что московское правительство оставило как будто мысль о приобретении Закавказья, отдельные попытки русских удальцов, не имевшие, однако, серьезного характера, продолжались. Казачьи станицы на Тереке и за Тереком стойко противились чеченцам и кумыкам, а иногда и сами делали энергичные вторжения в Закавказье, проходя иногда не обычным путем – в промежуток между Кавказским хребтом и Каспием, – а и переваливаясь через самые горы. Так, когда шах Аббас вторгся со своими ордами в Грузию, на помощь несчастным кахетинцам и карталинцам явились казаки с Терека и стрельцы с Днепра, и явились добровольно, на свой страх и риск. Об этом говорят даже грузинские легенды. Они пришли к последней позиции грузин около Мцхета и участвовали в решавшей судьбу Грузии битве. Легенда сохранила даже слова, с которыми обратились к своим воинам стрелецкий и казацкий начальники.

– Ребята, – говорил стрелецкий воевода, – ляжем костьми на месте и не положим бесславия на русское имя, по заветному слову наших отцов: «мертвые бо срама не имут».

– Утекать, братцы, некуда! – объявляет «товариству» казацкий атаман. – Сами-то видите. До Днепра далеко, да там же у нас ни жен, ни детей нет, плакать будет некому. Так уж коли не то, так сложим головы добрым порядком и не покажем басурманам прорех и заплат на спинах казацких!

Битва облегчила участь Грузии, и, по словам той же легенды, воевода отошел на Терек с честью великою, казаки же не удовольствовались и отправились «пошарпать» приморские области Персии.

Подобный случай помог и ясно показывает, что русские уже прочно чувствовали себя в Предкавказье и все их удары были направлены на Восточный Кавказ.

История отмечает также факт, что не позабыл Кавказа и знаменитый понизовый атаман Степан Тимофеевич Разин. В 1689 году он явился в шамхальство Тарковское со своею удалою вольницею и произвел там такой погром, память о котором и поныне жива в легендах и преданиях. Разин пробился к самым Таркам, но взять их не мог и ограничился лишь тем, что жестоко разграбил окрестности столицы шамхальства, и лишь после этого ушел в пределы Персии, где тоже не обошлось без его «великого погрома».

История не говорит прямо, но, само собою разумеется, что, кроме военных столкновений, были и коммерческие сношения, велись торговля и неизбежно сопряженные с нею дипломатические переговоры, так что Русь, не имея пока достаточно сил пробиться в Закавказье, укреплялась все более и более прочно в Предкавказье и все ближе и ближе подвигалась к подножию Кавказского хребта на западе, прочно став около него на кавказском востоке.

Между тем в таких переговорах и взаимной нерешительности шло время. Собственно говоря, движение Руси к Кавказу приостановилось, и дипломатические переговоры не приводили решительно ни к чему. Мешали этому войны со Швецией и Польшей, которые вела Россия. Между тем около 1685 года гребенские казаки вступили в столкновение с чеченцами, постоянно осиливавшими их. В силу этого они отодвинулись к Тереку и жили там в двух урочищах – Павлове и Кошлакове.

К России клонилась, кроме воссоединенных Теймуразом Кахетии и Карталинии, еще и Имеретия. Имеретинский царь Александр III, изнемогая в борьбе с напавшим на него вассалом Леваном Дадианом Мингрельским, как мы уже видели, просил также защиты у царя Алексея Михайловича. Защита и покровительство были обещаны. Мамука, брат Александра, уверенный в поддержке Москвы, напал на Мингрелию, но очутился в плену у Левана и был ослеплен.

Наступило XVIII столетие.

Страшные внутренние раздоры не прекращались в Грузии и в следующие годы, а на Руси шло уже ее перестроение.

Царствовал царь-богатырь Петр Алексеевич. И Грузии в это время Небо даровало хорошего правителя: царь Вахтанг VI как бы возродил свою страну к духовной жизни, хотя все-таки грузины оставались ветхим, пережившим самого себя народом.

Вахтанг умиротворял, а царь Петр Великий боролся и побеждал. Развязавшись со шведами, он обратил свое внимание «на море без хозяина» и решил, что если оно никому не принадлежит, то пусть уже лучше сделается достоянием Руси православной.

Царь Петр Алексеевич и ранее окончательной победы над шведами зорко посматривал на Кавказ и Прикаспийский край.

В 1707 году терское казачество понесло ужасный погром от кубанского хана Каиб-султана. Каиб с огромным скопищем явился на Терек, разорил здесь почти все казацкие городки и поселки, но сбить окончательно казаков с Терека все-таки не мог. Терцы удержались в своих вековых гнездах, а вскоре царь Петр обратил свое внимание на удальцов и занялся и их переустройством.