Карл Фридрих Беккер - Мифы Древнего мира

При сооружении храма, продолжавшемся семь лет, Соломон пользовался рабами, которые были потомками оставшихся в стране ханаанитянских народов: гефитян, иевусеев и др. Архитекторами были, в основном, иностранцы, по большей части – жители могущественного г. Тир, славившиеся в то время искусством и прилежанием. Тирянином был и художник, изготовивший обе громадные металлические колонны и сосуды для храма. Тирский царь Хирам, друг Соломона, в силу договора и в обмен на доставляемые ему Соломоном масло и хлеб, послал в его распоряжение и тех жителей Тира, которые рубили и обделывали в Ливане кедровые деревья и сплавляли их в Яффу. Тирским было и золото, переделанное местными мастерами на украшения для храма.

За это золото Соломон уступил тирскому царю 22 незначительных города. Легко можно себе представить, сколько золота израсходовал Соломон, если учесть, что его царствование прославил не один храм Иерусалимский. Соломон построил себе дворец в Иерусалиме, а недалеко от г. Баальбек, у подошвы Ливана – летнюю резиденцию, где вся утварь была золотая. Кроме того, он воздвиг судилище и дворец для супруги, дочери египетского фараона. Знаменит был также его трон из слоновой кости, покрытый чистым золотом; к нему вели шесть ступеней, по обеим сторонам которых стояло 12 львов; трон этот, подобного которому не было ни в одном государстве, являлся, вероятно, тоже произведением чужеземного мастера. Из этого видно, что роскошь не была следствием культурного состояния всего народа, а была потребностью двора и царя, поэтому между правительством и народом со временем должно было обнаруживаться все большее несоответствие.

Что касается торговли, то ее также вел не народ, а царь, притом на собственный счет в союзе с тирским царем, при помощи финикийских моряков, в особенности из Гасион-Гаверской гавани в Аравийском заливе. Торговля эта простиралась до Офира и Тартессуса (в Испании) и доставляла Соломону золото, серебро и другие товары. Он также вел торговлю лошадьми, что было одним из пагубных царских нововведений. До того времени лошади были чужды израильтянам, и коневодство было запрещено Моисеем, допускавшим в будущем избрание царя, но с непременным условием, чтобы он ни в коем случае не держал конницы. Моисей запрещал разведение лошадей отчасти из-за того, что их использование при земледелии было не так удобно, нежели ослов, а отчасти из-за того, что Ханаан, окруженный пустынями и горами, нуждался для защиты в выносливых пехотинцах. Конница требовалась только при дальних, завоевательных войнах, которых Моисей не желал. Но Соломон, вопреки установлению Моисея, завел регулярную конницу из 12 000 всадников и почти 1500 военных колесниц. Конница эта, для которой Соломон содержал двойное количество лошадей, размещалась по городам, где для нее были построены конюшни по египетскому образцу. Так как в то время в Аравии еще не разводили лошадей, то их приводили Соломону из Египта, при том в таком количестве, что он перепродавал их соседним правителям по произвольно высокой цене. Эта сухопутная и морская торговля вместе с данью подвластных народов доставляли царю и его двору все необходимое, составляли главный источник значительных доходов царя, про которого говорили, что он сделал кедровое дерево столь же обыкновенным, как смоковница, а серебро – как простые камни.

Несмотря на внешний блеск, во всем государственном и общественном строе признаки упадка проявлялись все больше. На нравственное состояние народа разрушительно действовал пример самого царя, его роскошный образ жизни, в особенности множество, иноземных женщин, оказавшихся при его дворе и настолько завладевших сердцем царя, что он даже позволил им воздвигнуть алтари богам и сам приносил им жертвы. Патриархальный дух, простота в жилище, одежде, пище и питье начали исчезать, все более распространялась развращенность нравов, которая вызывала всеобщее расслабление. В скором времени обнаружилось глубоко укоренившееся недовольство, а в довершение всего – старинная зависть между коленами. В особенности негодовало колено Ефремово на сооружение храма в Иерусалиме, находившемся в области колена Иудина, на потерю значения, которым оно пользовалось, пока киот завета пребывал в Силоме. Во главе недовольных еще при жизни Соломона стал Иеровоам из колена Ефремова. После смерти Соломона (953) против сына его Ровоама вспыхнуло восстание. В прежней столице, Сихеме, собрался народ, и старейшины возложили на Иеровоама поручение передать новому царю сообщение о тяготах народных. «Твой отец, – обратился он к Ровоаму – отягчил иго наше; облегчи его нам, и мы будем тебе послушны». Советники Соломона убеждали Ровоама согласиться, однако новый царь последовал внушениям молодых друзей и дал следующий высокомерный ответ: «Отец мой отягощал иго ваше, я сделаю его еще тяжелее. Он наказывал вас бичами, я буду наказывать вас скорпионами». Эта угроза произвела, как и следовало ожидать, решение о расколе. «Какая наша часть, – говорил народ, – в наследии дома Давидова? Оставь колену Иудину его избранников, а кто принадлежит Израилю, да идет с нами». И с этим народ удалился. Ровоам послал им вслед посла, но тот был побит каменьями, и сам царь едва успел скрыться на колеснице в Иерусалим. Здесь он был признан царем 2 коленами – Иудиным и Вениаминовым. Остальные же 10 колен, принявших название Израиля, провозгласили царем Иеровоама.

Когда царство израильское выделилось из общего царства иудейского, первой заботой Иеровоама было доставить государству независимое, самостоятельное существование. Но для этого Иеровоаму недостаточно было провозгласить столицей г. Сихем в области колена Ефремова как самого могущественного из всех десяти колен – он должен был уничтожить значение Иерусалима как хранителя киота завета и центра, куда стекался народ на главные праздники. Чтобы достигнуть этого, он воздвиг в Вефиле и Дане двух золотых тельцов, которые должны были символически изображать Иегову, выведшего евреев из Египта. Это было необходимо еще и потому, что из-за отдаленности Иерусалима следовало создать для десяти колен нового государства центр общенародного богослужения. Для этих языческих жертвенников был воздвигнут храм, а в жрецы были поставлены лица, выбранные народом. Левитов Иеровоам из числа жрецов исключил: они воспротивились такому богопротивному делу и находились в слишком тесной и опасной для него связи с царством иудейским.

Тогда многие левиты и благочестивые израильтяне переселились в Иудею. Сам Ровоам и его преемник Авий терпимо относились к чужим богам и для поклонения им позволяли воздвигать идолов, отводили им священные дубравы, но все-таки государство иудейское, благодаря храму и киоту завета, всегда считалось местопребыванием истинного служения Иегове. Бесспорно, обладание укрепленной столицей и сокровищами храма сильно способствовало равнозначности царства Иудейского более обширному и более населенному царству Израильскому. Но оба государства непрерывно враждовали между собой и для достижения перевеса друг над другом прибегали к иноземной помощи. Такая политика привела в конце концов к совершенному падению обоих государств и прежде всего сделалась гибельною для царства Израильского, как имевшего более опасных соседей.