Вячеслав Зиланов - Русские Курилы. История и современность. Сборник документов по истории формирования русско-японской и советско-японской границы

Впрочем, отсутствие мирного договора с Японией не является препятствием для развития сотрудничества между нашими странами, на что постоянно ссылаются в Японии, поскольку состояние войны, напомним, было прекращено, и дипломатические отношения восстановлены еще в 1956 г. В качестве примера можно указать на отсутствие до настоящего времени у нашей страны формального мирного договора с Германией, что, как известно, никак не препятствует развитию всестороннего сотрудничества между двумя государствами.

Кроме того, следует особо подчеркнуть, что Япония и фактически и юридически на практике признала юрисдикцию Советского Союза над южными Курильскими островами, подписав с СССР, помимо Совместной декларации, также серию рыболовных соглашений, в частности, Соглашения о промысле морской капусты в районе острова Сигнальный (Кайгара) 1963 г., и аналогичное ему соглашение 1981 г., обязавшись в них соблюдать действующие там советские законы и правила.

Поскольку и остров Сигнальный, и район, обозначенный в соглашении 1981 г., входят в состав островов Плоских (Хабомаи), Япония тем самым признала юрисдикцию Советского Союза над южными Курилами (в данном случае над островами Малой Курильской гряды).

В соответствии с международным правом государство, действия которого свидетельствуют о ясно выраженном или молчаливом согласии с условиями международного соглашения, не вправе ссылаться на недействительность для него этого соглашения. Иными словами, если государство своими действиями фактически выполняет или признаеткакое-либо международное соглашение, оно не имеет права заявлять, что данное соглашение для него недействительно (см. ст. 45 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.).

Таким фактическим признаниемЯпонией советской границы на Курильских островах и являются подписанные ею с Советским Союзом Рыболовные соглашения, в частности, Соглашения 1963 и 1981 гг.

По этой причине следует констатировать, что Япония не имеет юридических оснований утверждать, что вопрос о линии прохождения российско-японской границы остается неурегулированным со времен войны ввиду отсутствия до настоящего времени мирного договора между двумя странами.

Что же касается самого мирного договора между РФ и Японией, то, если таковой и будет заключен, в нем в нынешних условиях может быть зафиксирована только та фактическая граница, которая существует сейчас, и которую Япония, как было показано, признала и «де-юре», и «де-факто», подписав Сан-Францисский договор, Декларацию 1956 г. и Рыболовные соглашения 1956—80-х гг.

Требования Японии о передаче ей южных Курильских островов являются не чем иным, как нежеланием признавать территориальные итоги Второй мировой войны, и потому подписание между РФ и Японией мирного договора на выдвигаемых Японией условиях будет означать юридическое подтверждение пересмотра этих итоговсо всеми вытекающими отсюда опасными последствиями не только для Азиатско-Тихоокеанского региона, имея в виду, что потенциально конфликтных и спорных территорий после Второй мировой войны в мире осталось более чем достаточно.

Возвращаясь к Памятным запискам советского правительства 1960 г., следует сказать, что занятая СССР с этого времени в вопросе о советско-японской границе твердая и четкая позиция о том, что этот вопрос решен, оставалась неизменной до конца 80-х гг., что нисколько не мешало развитию советско-японских связей и сотрудничества в торговой, научно-технической, культурной и иных областях. Это также убедительно свидетельствует о том, что отсутствие мирного договора не является препятствием для успешного сотрудничества между странами, если к нему действительно стремиться.

Прошедшее время с очевидностью показало, что в действительности Япония видит в мирном договоре лишь средство удовлетворения своих территориальных претензийк Советскому Союзу, которые и являются для официального Токио условием его заключения.

В этой связи недальновидным и опрометчивым шагом с нашей стороны стало признание «территориального вопроса» не только в отношении островов Малой Курильской гряды, но и в отношении островов Кунашира и Итурупа. Это признание было зафиксировано в Совместном советско-японском заявлении от 18 апреля 1991 г., принятом по завершении переговоров с японскими руководителями президента СССР М. С. Горбачева в Токио, где было отмечено, что стороны провели переговоры по вопросам, касающимся заключения между СССР и Японией мирного договора, «включая проблему территориального размежевания с учетом позиций сторон о принадлежности островов Хабомаи, острова Шикотан, острова Кунашир и острова Итуруп».

Практически то же самое было повторено и в Токийской декларации о российско-японских отношениях от 18 октября 1993 г., принятой по итогам переговоров в Японии президента РФ Б. Н. Ельцина. В этой декларации было также подтверждено, что правопреемником СССР является РФ, и что все договоры, заключенные между СССР и Японией продолжают «применяться в отношениях между РФ и Японией».

Следует особо подчеркнуть, что при этом ни Декларация 1991 г., ни Декларация 1993 г. не изменили статуса нынешней российско-японской границы. Более того, обе Декларации не были в установленном законом порядке рассмотрены и одобрены парламентом нашей страны. Фактом является и то, что принятие Деклараций 1991 и 1993 гг. не привело к заметному улучшению российско-японских отношений и расширению двустороннего сотрудничества.

В 1995–2001 гг. переговорный процесс по обсуждению наряду с вопросами экономического сотрудничества также и японских территориальных претензий был продолжен. Уступая нажиму японской стороны, президент России Б. Ельцин изъявил тогда готовность заключить до конца 2000 года мирный договор, в котором предполагались некие шаги навстречу японским территориальным требованиям. Однако обсуждение этого вопроса свелось в дальнейшем к вялотекущему переговорному процессу, в ходе которого российская сторона не проявила стремления ни к явным территориальным уступкам, ни к твердому отпору необоснованным претензиям японского правительства.

Такая противоречивая и «шаткая» политика Кремля, очевидно, не могла принести положительного результата и в результате только осложнила и запутала ситуацию.

Приходится с сожалением констатировать, что позиция исполнительной власти и руководства российского МИДа, занятая на переговорах с японской стороной, оказалась непоследовательной и малоэффективной. Между тем японская сторона, используя некоторые двусмысленные формулировки, вошедшие в Токийскую декларацию 1993 и в Московскую декларацию 1998 гг. (документы, подписанные главами двух государств), продолжала настойчиво проводить курс на наращивание давления на российское руководство, упорно добиваясь реализации своих территориальных притязаний. При этом подчас стало проявляться стремление японской стороны изменять в свою пользу терминологию и трактовку принимавшихся на переговорах документах.