Борис Флоря - Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что шведские послы, располагая упомянутыми выше инструкциями, не выдвинули никаких предложений о дополнении Столбовского договора соглашением, в котором были бы установлены границы между государствами на территории Восточной Европы. В своей грамоте от 16 января 1656 г. (о чем уже говорилось) Карл Густав предлагал царю прислать к нему «великих» послов для заключения соглашения о границах. Тем самым заключение такого соглашения отодвигалось на неопределенное время.

Как отметил А. Котлярчук, после заключения договора в Кейданах ряд литовских офицеров получили грамоты на имения в районах Гродна, Ошмяны и Лиды, то есть на землях, занятых русскими войсками [187] Kotljarchuk A. In the Schadows… R 173. . Но этими отдельными небольшими пожалованиями дело не ограничилось. 6 ноября 1655 г. М. Делагарди дал Богуславу Радзивиллу, одному из главных сторонников прошведской ориентации в Великом княжестве Литовском, охранную грамоту на его владения. Помимо родового владения Богуслава – Слуцкого княжества к принадлежащим ему землям были причислены Несвиж – владения другой линии рода, а также такие города, как Пинск, Слоним, Быхов, Ляховичи [188] См. перевод с «немецкого оберегательного листа»: РГАДА. Ф. 96. 1655 г. № 5. Л. 40. . Вслед за выдачей этого документа высланные из Слуцка войска в декабре 1655 г. заняли Несвиж и Мир, была и попытка захватить Ляховичи [189] Wasilewski Т. Zarys dziejöw Boguslawa RadziwiHa // Boguslaw Radziwi H. Autobiografia. Warszawa, 1979. S. 55. .

Но этим дело не ограничилось. В марте 1656 г. А. Волакс прислал охранную грамоту М. Делагарди в Вильно с сопроводительным письмом («инструкцией»), в котором говорилось, что король поручил Волаксу взять эти земли под свою охрану, и содержалось требование, чтобы русские войска не вступали на эти территории [190] См. об этом в особой грамоте, посланной с Н. Алфимовым. Царь хотел узнать, предприняты ли эти шаги действительно по приказу короля: ДАИ. Т. 6. С. 455–456. . Таким образом, шведские власти выступили с притязаниями на всю юго-западную часть Великого княжества Литовского. В грамоте царю от 25 января 1656 г. сам Карл Густав заявил о своих правах на Слуцк и Брест [191] Kotljarchuk A. In the Schadows… R 189. . Отклонение таких претензий могло стать достаточной причиной для войны. Эти факты, как представляется, дают достаточное основание для вывода, что для шведских правящих кругов на рубеже 1655/56 гг. перспектива возможной войны с Россией являлась и близкой и реальной. Положение изменилось, когда на польских землях началось восстание против шведов.

В своей записке шведские дипломаты отметили, что вмешательство Карла Густава в польские дела было главной, но не единственной причиной войны. Другой важной причиной было стремление царя утвердиться на Балтийском море [192] Форстен Г.В. Сношения… С. 32З. В этой связи в записке отмечена и резко отрицательная реакция в Москве на слухи о планах шведов захватить Архангельск и поставить под свой контроль всю торговлю России со странами Западной Европы. . О тех факторах, благодаря действию которых вопрос о поисках выхода к Балтийскому морю именно в середине XVII в. приобрел для русских правящих кругов важное значение, писал в свое время О.Л. Вайнштейн [193] Вайнштейн О.Л. Экономические предпосылки борьбы за Балтийское море и внешняя политика России в середине XVII в. // Ученые записки Ленинградского государственного университета. № 130. Л., 1951. . Исследователь справедливо отмечал, что доходы от обложения внешней торговли представляли для русского правительства особое значение, как «наиболее концентрированный и наилучше контролируемый объект фискальной эксплуатации». Для страны, не имевшей своих месторождений драгоценных металлов, как Россия в середине XVII в., внешняя торговля была одним из главных источников их добывания [194] Там же. С. 164–165. . Поскольку порты, лежавшие на путях, связывавших Россию со странами западной Европы, находились под властью Швеции, происходивший в этих портах товарообмен облагался именно здесь торговыми пошлинами, поступления от которых пополняли шведскую казну. Концентрации именно в этих местах товарооборота между Россией и странами Западной Европы способствовала политика шведских властей, закрывавшая западноевропейским купцам путь в Россию, а русским купцам путь на Запад. На территории самих ливонских городов непосредственная торговля между русскими и западноевропейскими купцами была запрещена, товарообмен происходил благодаря принудительному посредничеству немецких купцов – подданных шведской Короны, наживавшихся на этом [195] Об ограничениях, налагавшихся на торговую деятельность русских купцов в ливонских городах, см.: Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля на Балтике в середине XVII века // Скандинавский сборник. Т. II. Таллин, 1957. С. 62. .

Невыгодные для России стороны этого порядка с особой остротой обозначились в середине XVII в. 40–50-е гг. XVII в. стали временем значительного расширения объема русской внешней торговли на балтийском направлении, о чем говорит имевшее место в эти годы увеличение в несколько раз доходов от торговых пошлин, собиравшихся в ливонских портах [196] Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля… С. 61–62; Kotilaine J.T. Russia’s foreign trade and economic expansion in the seventeenth century. Brill; Leiden; Boston. 2005. P. 312–313. . Установление контроля над ливонскими портами (прежде всего над Ригой, через которую поступало на внешний рынок до 2/ 3товаров с территории Восточной Европы) могло бы стать очень важным дополнительным источником пополнения русской казны [197] Kotilaine J.T. Russia’s foreign trade… P. 322–324. . «Балтийский бум» (выражение современного исследователя) 40-50-х гг. XVII в. привел к расширению круга участников торговли с русской стороны (наряду с купцами из Пскова и Новгорода в ней все более активное участие стали принимать купцы из Москвы и Ярославля) и накоплению в их руках крупных партий товаров и капиталов, росту их активности, находившей выражение в многочисленных торговых поездках [198] Рухманова Э.Д. Русско-шведская торговля… С. 49–60; Kotilaine J.T. Russia’s foreign trade… P. 313–316. .

Середина XVII в. отмечена и первыми попытками русских купцов самостоятельно посещать европейские порты (в частности, Любек), что наталкивалось на противодействие шведских властей [199] Вайнштейн О.Л. Экономические предпосылки… С. 176–177; Kotilaine J.T. Russia’s foreign trade… P. 316. . К середине XVII в. русское купечество стало важной активной силой, способной (при отсутствии барьеров) к самостоятельному выходу на европейский рынок. Такая перспектива не могла оставить равнодушными русские правящие круги, тем более, что выход на европейский рынок способствовал бы не только обогащению купцов, но и успешной реализации казенного товара, принадлежавшего царю, которым зачастую купцы и торговали. Неслучайно шведские послы отметили в своей записке, что царь «является самым большим купцом в своей стране» [200] Форстен Г.В. Сношения… С. 323. .