Тимур Матиев - Малгобекский бастион. Поворотный момент битвы за Кавказ. Сентябрь–октябрь 1942 г.

При этом на момент переподчинения армия действовала на крайнем левом фланге группы армий «А», являясь непосредственной соседкой слева 1-й танковой армии Клейста. Таким образом, в случае сохранения такого боевого порядка группы армий «А» в конце августа – в сентябре 1942 г., на направлении главного удара через Малгобек на Грозный, ее командующий фельдмаршал Лист располагал бы на этом важнейшем участке двумя полнокровными танковыми соединениями, в совокупности составлявшими почти половину всех немецких подвижных соединений на Восточном фронте и тем самым первым из немецких командующих после завершения Битвы под Москвой мог оперировать на решающем направлении столь крупной группировкой бронетанковых войск [159, с. 326]. Разумеется, столь солидная боевая сила, как 4-я танковая армия (включавшая 3 корпуса в составе 8 дивизий), значительно усилила бы ударный кулак группы армий «А» и резко повысила бы его пробивную способность. Однако после того, как вышедшая 17 июля в большую излучину Дона 6-я армия не смогла в течение второй половины июля совершить бросок к Сталинграду (все более привлекавшему к себе внимание Гитлера и его ближайшего политического и отчасти военного окружения как в силу военно-стратегического значения, будучи важнейшим перевалочным пунктом на коммуникациях между южными и центральными областями Советского Союза, так и в плане морально-психологического значения овладения городом, носящим имя Сталина), с подачи фюрера принимается крайне сомнительное с военной точки зрения решение о перераспределении сил и средств между группами армий «А» и «Б».

1 августа 4-я танковая армия была по приказу Гитлера передана в состав группы армий «Б» и повернута на Сталинград, который все более отвлекал внимание нацистского фюрера от вполне логично выбранного им главным в начале летнего наступления кавказского направления. Таким образом, еще в июле 1-я танковая армия была усилена частями 4-й танковой армии за счет группы армий «Б», а теперь она должна была отдать обратно большую часть своей зенитной артиллерии, несколько моторизованных дивизий и все авиационные части [165, с. 322]. Этот поворот, по сути, послужил началом смены приоритетов во взглядах нацистской военно-политической верхушки на летнюю кампанию 1942 г.

Однако в то же время в Берлине отнюдь не собирались отказываться от продолжения наступления на Кавказе. Более того, возможно, Гитлера ввела в заблуждение та относительная быстрота, с которой были достигнуты прорывы группы армий «А» к Ростову и далее на юго-восток и юг, к Краснодару и Майкопскому нефтяному району в конце июля и первой половине августа 1942 г. Это позволяют предположить свидетельства некоторых лиц из ближайшего окружения Гитлера о событиях лета 1942 г. Так, бывший рейхсминистр вооружений и боеприпасов А. Шпеер – в то время один из наиболее приближенных к Гитлеру деятелей Третьего рейха, в своих воспоминаниях говорит о встрече Гитлера в его ставке с особо отличившимися офицерами-фронтовиками, принимавшими участие в прорыве к Тереку. Во время этой встречи один из офицеров высказался в том смысле, что дальнейшему стремительному продолжению наступления помешала лишь задержка с подвозом боеприпасов, что произвело сильное впечатление на нацистского фюрера, приказавшего немедленно принять меры по недопущению впредь подобных задержек [79, с. 407].

Действительно, дела на Кавказе в августе для противника развивались вполне обнадеживающе. Краснодар, Майкоп, Ворошиловск, Пятигорск, Элиста один за другим переходили под контроль наступающего вермахта. В последние дни июля была осуществлена переправа через Маныч. Как пишет К. Типпельскирх, «6 августа подвижные соединения, почти не встречавшие сопротивления, вышли к железной дороге Ейск – Баку на участке от Ейска до Армавира. Вскоре после этого немецкие передовые отряды достигли Кубани. 8 августа был захвачен Майкоп – первый, самый маленький и основательно разрушенный советскими войсками при отходе нефтяной район. Одновременно два танковых корпуса севернее среднего течения Кубани повернули на юго-восток, чтобы продвигаться к более важной цели – району Грозного» [165, с. 321].

Перевод 4-й танковой армии на сталинградское направление, казалось, не слишком ослабил вначале наступательный порыв и возможности группы армий «А». Об этом говорил тот факт, что такие победы, как взятие Майкопа, Краснодара, выход к Баксану, Тереку и кавказским перевалам, были достигнуты в течение августа, то есть уже после переподчинения армии Гота группе армий «Б». Однако подлинное значение нахождения в составе группы армий «А» 4-й танковой армии должно было стать очевидным позднее – на решающей стадии броска к грозненской нефти, а именно – в ходе битвы за Малгобек.

Таким образом, 4-я танковая армия на начальном этапе операции «Блау» выступала в роли резерва, призванного усилить тот участок фронта, который будет выбран приоритетным. Однако в силу вышеприведенных доводов представляется правильным считать главной причиной ее перевода не столько утратой Гитлером интереса к кавказскому направлению или даже снижение значения последнего в оперативных планах немецкого руководства, сколько присущую фюреру переоценку успехов своих армий на кавказском направлении в июле – августе и стремление быстро и легко добиться аналогичных успехов под Сталинградом.

Тем не менее в ставке Гитлера в это время, как представляется, более или менее трезво оценивали возможности своей группировки на Кавказе. В соответствии с указаниями, данными 31 августа Гитлером относительно дальнейших действий группы армий «А» ее командующему Листу и записанными в дневнике начальника Генштаба Ф. Гальдера, «главной задачей 1-й танковой армии определяется уничтожение противника в излучине Терека». Далее Гитлер потребовал «всеми имеющимися силами, и прежде всего подвижными, продолжать наступление на Грозный, чтобы наложить руку на район нефтепромыслов» [58, с. 333].

К концу августа 1942 г. линия фронта неумолимо приближалась к границам Ингушетии. В силу географической малости ее территории она практически целиком могла рассматриваться как прифронтовая полоса. Тем не менее уже к исходу августа стало ясно, какой части Ингушетии суждено первой стать театром военных действий в полном смысле этого грозного понятия. Это нелегкое бремя выпало на долю Малгобекского района и самого города Малгобека.

Современный Малгобек – второй по территории и численности населения город Республики Ингушетия. В наши дни население города составляет 31 076 человек по данным переписи 2010 г. (с пригородами – 42 тыс. человек) [114; 84, с. 5].