Алекс Бертран Громов - Клеопатра. Любовь на крови

– Отказать Помпею означало обрести могущественного врага… – изрек один из них.

– Но дать ему приют – значит обратить против себя гнев Цезаря! И чью сторону он примет здесь?

– Мертвые не кусаются, – резюмировал Теодот, недаром он, кроме прочего, обучал царя искусству риторики. – Мертвый Помпей не сможет помочь царице. И сам не попытается стать царем.

Троица регентов кликнула писца и продиктовала ему приветственное послание, обращенное к Помпею. Начальнику царских кораблей было приказано отправить за римским полководцем лодку. Правильно уловив настроение тех, кто сейчас правил Египтом, корабельщик выбрал самую убогую посудину. Но Птолемей, облаченный в пурпурное одеяние, все же встречал на берегу друга своего отца. Впрочем, до твердой земли Помпей не добрался, он был прямо на мелководье убит ударом в спину, а потом обезглавлен. Возможно, в последний момент он еще успел узнать среди убийц своих собственных солдат, когда-то вернувших трон царю Авлету…

«Подобная жестокость произвела впечатление даже на Цезаря, – констатирует Стейси Шифф. – В дни бедствий друзья часто становятся врагами, заметил он. С тем же успехом можно было сказать, что в дни бедствий враги часто становятся друзьями. Советники Птолемея обезглавили Помпея, чтобы угодить Цезарю. Трудно было придумать лучший способ снискать расположение единоличного хозяина Средиземноморья К тому же такой исход значительно упрощал дело с Клеопатрой. В римской гражданской войне – непримиримом противостоянии, в котором противники не столько встречались на поле брани, сколько грабили, опустошали и жгли, – она оказалась на проигравшей стороне».

Тем временем в лагере Клеопатры тоже обсуждали последние новости. Аполлодор сообщил Клеопатре, что Цезарь, высадившийся в Александрии через несколько дней после гибели Помпея, вовсе не пришел в восторг, когда ему преподнесли голову недавнего врага и бывшего родственника.

«Когда Теодот преподнес римлянину голову убитого врага, тот побледнел от ужаса и не смог сдержать слез. В конце концов, Помпей был не только его противником, но и зятем», – реконструирует события Стейси Шифф, впрочем, об этом драматичном эпизоде писали многие тогдашние историки и мемуаристы. Так, Плутарх повествует: «Цезарь прибыл в Александрию, когда Помпей был уже мертв. Здесь Теодот поднес ему голову Помпея, но Цезарь отвернулся и, взяв в руки кольцо с его печатью, пролил слезы. Всех друзей и близких Помпея, которые, скитаясь по Египту, были взяты в плен царем, он привлек к себе и облагодетельствовал. Своим друзьям в Риме Цезарь писал, что в победе для него самое приятное и сладостное – возможность даровать спасение все новым из воевавших с ним граждан».

В общем, советники Птолемея придумали плохой способ угодить новому победителю. И вдобавок Цезарь вряд ли мог ошибиться в том, насколько он сам тут желанный гость: «Никто не встречал римлянина на берегу, никто не поклонялся атрибутам его власти. В лучшем случае Цезарь был досадной помехой. В худшем – узурпатором и завоевателем».

– Его гневу не было границ, когда он узнал, что ваш брат велел убить Помпея, – доложил Аполлодор Клеопатре. Цезарь занял царский дворец. В Александрии находились четыре тысячи его солдат.

Конечно, при разговоре царицы с ее сподвижником стенографисты не присутствовали, но смысл этой судьбоносной, как выяснилось, беседы был впоследствии изложен у многих античных историков, прежде всего Плутарха.

– Цезарь может желать превращения Египта в римскую провинцию. А возможно, его устроит и сохранение существующего положения вещей, – размышляла вслух Клеопатра. – В последнем случае ему нужен кто-то, кто будет править страной, не покушаясь на римское главенство. Мой брат, как и его советники, после убийства Помпея вряд ли сможет вызвать его доверие. Я возвращаюсь в Александрию.

– Госпожа, но мы не можем быть уверены, что Цезарь не пошлет свои легионы в помощь нашим врагам, если мы решим дать сражение. Ведь он может счесть вашего брата более слабым и податливым, чем вы, а значит, в большей степени устраивающим Рим.

– Я все обдумала. Мне надо встретиться с Цезарем. Я тайно отправлюсь в Александрию.

– Но это слишком опасно. Все сухопутные пути перекрыты враждебными войсками.

– Я отправлюсь по воде.

Но ведь надо было еще и проникнуть в охраняемый дворец, не столкнувшись на подступах к нему с теми, кто служил трем регентам, как, впрочем, и с римскими легионерами, до тех пор, пока не удалось переговорить с их начальником. По словам Плутарха, Клеопатра «уже готова была впасть в отчаяние», но кому-то из ее немногочисленных, но верных соратников пришла отличная мысль. Сама царица, не склонная к трусости, тоже оценила замысел этого, ставшего впоследствии таким знаменитым, шоу с переодеванием.

«Между Синайским полуостровом, на котором располагался лагерь Клеопатры, и родной Александрией лежали непроходимые топи, кишевшие клещами и москитами. Заболоченная равнина защищала Египет от вторжений с востока. Египтяне прозвали ее “зловредной топью”, поскольку она могла без остатка поглотить целую армию… – пишет Шифф. – Оставалось подняться по Нилу на юг, в Мемфис, и перебраться на тот берег. Восьмидневное путешествие по реке тоже нельзя было счесть безопасным: на воде кипела жизнь, таможенники бдительно осматривали каждую лодку. В середине октября на Ниле было ветрено, над рекой вились полчища москитов».

Но в Александрии произошли события, сыгравшие на руку Клеопатре, – разразился конфликт между Цезарем, с одной стороны, и Птолемеем с советниками – с другой. Римлянин призвал к себе брата Клеопатры, желая обсудить с ним пути прекращения войны. Но регенты увидели в том намеренное оскорбление царского достоинства, ответив, что Цезарь никак не смеет обращаться с Птолемеем как с подчиненным. «Вышестоящие вызывают к себе нижестоящих, а не наоборот, и Цезарю это известно».

Бюст Гая Юлия Цезаря

Историк Светоний в знаменитом труде «12 цезарей» пишет, что галльский победитель после смерти Помпея увидел, что «…царь Птолемей и против него замышляет злое, ему пришлось вести здесь необычайно трудную войну, в невыгодном месте и в невыгодное время: зимой, без припасов, без подготовки, в столице богатого и хитрого врага. Победив, он отдал египетское царство Клеопатре и ее младшему брату, не решаясь обратить его в провинцию, чтобы какой-нибудь предприимчивый наместник не смог опереться на нее для новых смут».

Но тогда до победы было еще далеко. Клеопатра в сопровождении верного Аполлодора-сицилийца еще плыла по Нилу в простой лодке, так не похожей на роскошную царскую галеру. Цезарь, получая от своих шпионов тревожные донесения о возможном покушении на него, устраивал ночные пиршества не ради разгула, а чтобы не спать и вообще не оставаться в опасное ночное время в одиночестве.