Станислав Аверков - О любимых гениях и о себе

– Так что же теперь делать? Всех нас расстреляют?

– Да, ситуация непростая, есть над чем поразмыслить.

Со старта возвращались молча. Да и о чем говорить, если и так все ясно: молодой инженер сотворил международный скандал. Неужели на носу третья мировая бойня? Перед гостиницей Стаса хватил озноб, стала бить дрожь.

– Алексей Андреевич, скажите, за мной скоро придут?

– Не буди лихо, пока оно тихо…

…Полет с полигона домой был, мрачнее не придумаешь. В Днепропетровске Иосиф Менделевич Игдалов вызвал Сергея Ясенева и Стаса и заявил:

– Пуск породил проблему – столь же необычную, как и тривиальную. С одной стороны причина, ее породившая, понятна безо всяких сверх научных изысканий. Ликвидация ее – это строжайший контроль за соответствием серии приборов полетному заданию на всех этапах: в сборочном цехе, в МИКе, на старте. Но мы оказались завязанными с США. Один из наших сотрудников и мы вместе с ним обстреляли Гавайские острова! То есть обстреляли нашего могучего соперника. Что будем делать? Пойдем сдаваться кагэбистам? Но они тоже в замазке! Также как и военные специалисты – ракетчики. В замазке все, причастные к формированию программы полета ракеты.

Сережа Ясенев, вздохнув, спросил:

– А какова реакция Янгеля? Ведь он мог из-за произошедшего приказать нас уволить?

Иосиф Менделевич, окинув своих подчиненных своим могучим взором, произнес неожиданное:

– Его позиция такова. И я с ним согласен! Мы должны придерживаться позиции, занятой Государственной комиссией. Нельзя посыпать себя пеплом и рыдать. Мы должны на всех инстанциях показать, что этим пуском доказали работоспособность нашей ракеты. Ее перелет случайный! Госкомиссия дала поручение разработчику приборов разобраться в случайности перелета. Всем причастным к случившемуся организациям приказано им помогать. То есть и нам. Для себя мы уже сделали выводы: тщательно контролировать все, связанное с обеспечением программы полета ракеты: составление программы, серийность приборов на борту ракеты, их соответствие полетному заданию. Контролировать наших коллег из смежных организаций. Отныне в этом твоя основная обязанность на полигоне, Станислав Иванович! Три шкуры буду с тебя драть, если упустишь что либо! Теперь ты наш главный представитель на полигоне по этой теме! Сергею Борисовичу поручается другая тема, такая же ответственная. И еще указание Янгеля: никому ни слова о случившемся! Это и распоряжение Госкомиссии! Дальнейший ход событий на международной арене будет зависеть от американцев. Как и все, завязанные в этой непреднамеренной «ядерной истории», мы должны отследить их поведение. Поднимут американцы международный скандал, вот тогда нашему министерству иностранных дел придется взять нас за грудки. Начнется расследование, поиск «стрелочника». Но пока будем придерживаться правил поведения, предложенных госкомиссией и Янгелем.

Шли дни. Харьковские прибористы без лишнего шума составляли документ о причинах перелета. Не горели желанием высветиться штабисты полигона, не паниковали в НИИ-4 министерства обороны, молчало министерство иностранных дел. Радиостанции «Голос Америка», «Би-Би-Си», «Свобода» как будто набрали в рот воды…

В один из дней пришло секретное приказание из ракетного министерства: срочно прибыть в Москву специалистам из КБ, испытывавшего «частично орбитальный бомбардировщик».

«Ну, все! Закончилась моя земная жизнь!» – подумал Стас и стал собирать пожитки.

В Москве, в главном институте ракетного министерства общего машиностроения ЦНИИМАШе на прибывших испытателей «бомбардировщика» глянули и улыбнулись:

– Коллеги, почему вы такие мрачные? Мы вас срочно вызвали не на расстрел! А для тщательного осмотра и анализа обломков американской стратегической ракеты. Она при запуске на мысе Канаверал потеряла управляемость и вместо Атлантического океана рухнула на Кубу. Фидель Кастро подарил американские ракетные обломки СССР.

Узнав об этом, «бомбардировочные» специалисты, причастные к Гавайям, поняли: квиты! Мы – американцев, они – нас! В результате – паритет.

Пришло лето 1967 года. В августе Стас отпросился в отпуск, ведь очередные запуски «частично орбитального бомбардировщика» прошли успешно. В секции альпинизма при спортивном клубе «Метеор» были рады отправить Стаса на Кавказ, в Приэльбрусье, в альпинистский лагерь «Джайлык». Он обслуживал ракетостроителей и атомщиков. Войдя на территорию лагеря, Стас услышал из динамика песню:

– Откуда эта прекрасная альпинистская песня! Как она четко передает суть всех нас горовосходителей! Кто ее автор? – воскликнул Стас, обращаясь к подошедшему начальнику учебной части лагеря мастеру спорта Попову.

– Высоцкий! Владимир! Ты еще не видел новейший кинофильм «Вертикаль»? Он о нас – горовосходителях! Его снимали рядом, в Баксанском ущелье. Мужчины из съемочной группы при моем участии поднялись на вершину пик Кавказ и выполнили норму новичков «Альпинист СССР». Киношникам и лично Высоцкому вручал значки «Альпинист СССР» мастер спорта Леня Елисеев. В фильме, в панорамах Главного Кавказского хребта просматриваются и Донгузорун-баши, и известнейшая гора Ушба. Она – испытатель мастерства горовосходителей! На Донгузорун-баши восходят новички. После восхождения они становятся альпинистами.

– Высоцкий – всего лишь новичок? А я думал – мастер спорта.

– Нет, артист и бард. Теперь стал значкистом. Фильм по технике восхождения прекрасен. Песни из него – наши, альпинистские, боевые. Но сюжет фильма слабоват.

– На Донгузорун-баши когда-то взошел и я. Как же Высоцкий, не будучи мастером спорта, сумел проникнуть в альпинистскую суть?

– Сам удивляюсь! Несколько месяцев вся киносъемочная группа жила рядом, в верховье Баксанского ущелья, в гостинице Иткол. Её консультировали наши ребята. И я в том числе. Наши консультации и восхождение на пик Кавказ сделали из Высоцкого нашим человеком.

Как будто лично для Стаса радист включил на всю территорию «Джайлыка», на всю мощь динамика еще одну балладу из «Вертикали»: