В. Болоцких - История России. Том 2. XIX–XX века. Учебное издание

* * *

Реформаторские затеи Александра I были однозначно утопическими, легковесными. Для конституционного, правового строя в России первой четверти XIX в. не было никакого социально-экономического, политического и культурного основания. В. Томсинов так характеризовал деятельность Негласного комитета (и это определение с полным правом можно распространить на все проекты и на деятельность Александра I и многих подобных реформаторов вплоть до настоящего времени): «Среди знавших о деятельности комитета не было почти никого, кто бы относился к реформаторству друзей Александра равнодушно, то есть никак. Почти все относились к нему серьёзно. Всерьёз верили в то, что образованные на западноевропейский манер, не имеющие никакого опыта государственного управления, да и не знающие как следует России, молодые люди смогут разработать разумный план планомерного, сознательного преобразования этой огромной, необъятной умом и сердцем страны, которую в прошлом её гнули и ломали, заливали кровью и развращали, перекраивали и перестраивали, но которая тем не менее всегда жила и развивалась по-своему – так, как того хотелось ей, а не какому-либо пресловутому вождю – «гению»!

Странная эта вера отражала дух времени, когда человеческий разум казался могущественнее всего, что есть на свете, – могущественнее даже и самой человеческой истории. Лёгкость, с каковой, опираясь на разум, удалось развенчать прошлое и вконец расправиться с ним, возбуждала мысль о том, что так же легко можно будет, пользуясь разумными идеями – рецептами, спроектировать и построить будущее. Исторические основы того или иного народа, его культурно-национальные особенности считались детскими погремушками, явлениями, не имеющими сколько-нибудь большого значения для будущего. Главным казалось найти правильные идеи – принципы устройства будущей политической организации и составить из них соответствующую схему. Последняя, будучи введённая в действие, немедленно и сама по себе даст положительный результат. Идеи, возникшие на западноевропейской почве, мыслились поэтому вполне пригодными для России. А люди, проникнутые ими, долгое время жившие за границей, представлялись серьёзными реформаторами». 58 58 Томсинов В. А. Светило российской бюрократии. Исторический портрет М.М.Сперанского. М. 1991. С. 109—110.

Стоит заметить, что всё сказанное точно также относится к идеям, выросшим на коммунистической, патриотической или великодержавно-националистической почве и к людям, эти идеи исповедующим. Дело не в идеях, а в принципиальной невозможности перестроить или построить на пустом месте общество по умозрительной схеме.

Ещё одна причина колебаний, нерешительности и конечного отказа от реформ Александра I – чересчур грандиозная, непомерная по масштабам, работа вырисовывалась по мере проработки проектов и это при темноте народа, сопротивлении дворянства и чиновничества.

В совершенно другой ситуации находился и совершенно другие цели ставил перед собой Александр II. Александр I правил в период экономического подъёма в России, её политического величия и ставил целью совершенствование всего общественного строя страны на конституционных основаниях. Александр II получил в наследство государство униженное, расшатанное поражением в Крымской войне, когда старые самодержавные методы управления потерпели крах. Перемены требовались для укрепления самой самодержавной власти. Отмены крепостного права и усилий по созданию железнодорожной сети и тяжёлой промышленности было недостаточно. Ликвидация вотчинной власти помещиков требовала реформы местного управления, необходимость повышения производительности труда в сельском хозяйстве порождала надобность в развитии начального образования, медицинской помощи крестьянам, распространении агрономических и ветеринарных знаний, строительства дорог в сельской местности и т.д., получение крестьянами личных прав, развитие экономических отношений, необходимость обуздания произвола чиновников требовали кардинальной реформы суда, эти реформы и потребности промышленности, создавая спрос на квалифицированных юристов, врачей, инженеров, привели к университетской реформе и расширению среднего и высшего образования, для преодоления сопротивления наиболее реакционной части дворянства и бюрократии приходилось использовать гласность и временно смягчать цензуру. И, наконец, воссоздание военной мощи России было невозможно без военной реформы.

«Русское судопроизводство начинается во мраке, тянется в безмолвии, украдкой, часто без ведома одной из участвующих сторон и оканчивается громадою бестолковых бумаг. Нет адвоката, чтобы говорил за дело, нет присяжных, чтобы утвердить событие и, в особенности, нет гласности, чтобы просветить, удержать и направить облечённых судебной властью», – так описывал дореформенный суд декабрист М. Лунин. 59 59 Литвак Б. Г. Переворот 1861 года в России… С. 214.

Судебная реформа была наиболее радикальной. Судебные уставы 20 ноября 1864 г. решительно порвали с дореформенным судоустройством и судопроизводством. Новый суд строился на бессословных началах, были провозглашены несменяемость судей, независимость суда от администрации, гласность, устность и состязательность судопроизводства.

Система судопроизводства была резко упрощена, сокращено число судебных инстанций, взамен громоздкой машины сословного суда пришел мировой суд с одним судьей; второй инстанцией для апелляции по всем делам, рассмотренным в мировых судах, стал съезд мировых судей. Затем шли окружные суды и судебные палаты. Для всех судов империи создавалась единая апелляционная инстанция – уголовно-кассационный и гражданско-кассационный департаменты Сената.

Мировой суд создавался в уездах и городах. Территория, подсудная мировому суду, составляла мировой участок – это могли быть несколько волостей. Несколько мировых участков в одном или нескольких уездах составляли мировой округ. Мировые судьи были участковые и почётные. Все они избирались на уездных земских собраниях и утверждались первым департаментом Сената. Судья должен был быть не моложе 25 лет, обладать имуществом не менее чем в 400 десятин земли (кое-где от 950 до 1300 десятин) или недвижимостью на сумму не ниже 15 тысяч рублей, в городах обладать собственностью, оценённой для взимания налогов: в столицах 6000 рублей, в других городах – 3000 рублей. Почётные мировые судьи имели те же права, что и участковые, но судили по просьбе подсудимого или в отсутствие участкового, но не получали жалованья.

Мировому суду были подсудны уголовные преступления, за совершение которых полагалось наказание в виде выговора, замечания или внушения, денежного штрафа не свыше 300 рублей, ареста не свыше 3 месяцев или тюремного заключения не более одного года. По гражданским делам рассматривались иски не свыше 500 рублей. В мировых судах дела не облагались судебной пошлиной. Таким образом, мировой суд, ближе всего касавшийся интересов простых людей, стал предельно простым, скорым при решении дел и дешёвым.