Array Сборник статей - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

4. Там же. – С. 158.

5. Абаринов B.K. Катынский лабиринт. – М.: Новости, 1991. – 208 с.

6. Здесь и далее цитаты из книги Ю. Мухина «Антироссийская подлость» приводятся по интернет-изданию: http://www.patriotica.m/history/muhin_antiros_.html

7. Катусев А., Оппоков В. Иуды. (Власовцы на службе у фашизма) // Военно-исторический журнал. – 1990. – № 6, – С. 68 – 81.

8. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. – М.: РОССПЭН, 2000. – 863 с.

9. Там же. – С. 484.

10. История. – 2000. – № 31.

11. Чуев С. Проклятые солдаты. – М.: Изд-во Эксмо, Изд-во Яуза, 2004. – 576 с.

12. Там же. – С. 6.

13. Там же.

14. Ковалев Б. «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944». – М.: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Транзиткнига», 2004. – 483 с. – (Военно-историческая библиотека).

15. Там же. – С. 9-

16. Там же. – С. 20.

17. Там же. – С. 22.

18. Там же.

19- Там же. – С. 29.

20. Там же. – С. 482.

21. Орлов А. За кулисами второго фронта. – М.: Вече, 2001. – 349 с.

22. Там же. – С. 10.

23. Там же. – С. 5.

24. Там же. – С. 8–9.

25. Иванов Р. Сталин и союзники: 1941–1945 гг. – Смоленск: Русич, 2000. -592 с. – (Тайны XX века).

26. Там же. – С. 3.

27. Там же.-С. 543.

28. Там же. – С. 3.

29. Там же. – С. 552.

30. Там же. – С. 545.

31. Там же. – С. 550.

32. Там же. – С. 551.

33. Там же. – С. 4.

34. Там же. – С. 553.

«Посев», 1951,№ 16

Я уже указывал на агрессивность в форме и содержании советской пропаганды. Эта агрессивность сказывается на изобразительных средствах этой пропаганды, в первую очередь, на языке и стиле. Советская пропаганда, в особенности большевицкая журналистика, выработала свою специфическую лексику и стиль, которые коренным образом отличают её от обычной «буржуазной» журналистики. Если в западной журналистике упор делается на конкретность, аргументированность и логичность, то большевицкая журналистика опирается на сильную фразу, на безаппеляционность выставленных положений.

Если западный журналист выставляет свои тезисы на суд общественности, которая вправе принять или отклонить их, то большевицкий журналист выставляет свои положения как императивные и безапелляционные. Если в западной журналистике проводится резкая грань между информацией и комментарием, то большевицкая журналистика признает только комментированную информацию. Большевики выработали свой собственный язык в журналистике, такой же агрессивный, как агрессивно само её содержание. Звёзды английской и французской журналистики или «король американских журналистов» Вальтер Липпман оказались бы безработными в Советском Союзе со своим «убогим» языком.

Русский язык, безусловно, один из самых богатых языков в мире, он в тоже время, как это известно самим русским, очень силен и тем видом экспрессивных выражений, которые мы называем бранными. Из сокровищницы русского языка большевицкая журналистика взяла для себя всё, что в нём есть «крепкое», ругательное. Не только взяла, но ещё отшлифовала, углубила и дополнила этот лексический ряд новыми словами и целыми понятиями. Я уверен, что если бы Даль ещё жил, ему бы пришлось выпустить дополнительный том русского словаря, состоящий из одних «советизмов». Дополнительный том мог бы быть назван просто: «большевицкий язык». Но большевицкая журналистика не ограничилась только «родным» запасом. Интернационально-коммунистическая по духу, она предоставила почётное место и иностранным словам, созвучным русским ругательным.

Я нарочно просмотрел три случайных номера «Правды» и один номер «Большевика», чтобы сделать подбор «крепких слов», как национальных, так и иностранных, из советской журналистики, чтобы продемонстрировать их здесь читателю. За эту задачу я брался даже с некоторым внутренним беспокойством: а что, если как раз в этих случайных номерах «крепких слов» окажется меньше всего или даже вовсе не окажется. Но, увы, меня ожидало другое разочарование – я добрался только до середины, слов выписал порядочное количество, а конца ругани так и не видать – советские журналисты, вижу, только вошли в азарт, как будто хотят перекричать друг друга. Я вспомнил опять о Дале, безнадёжно махнул рукой на свой «лингвистический эксперимент» и ограничился тем, что уже выписал наспех и бессистемно. Вот он, этот «золотой запас» языка советской журналистики: фашист, обманщик, паразит, империалист, социал-фашист (о социал-демократе), дурак, низкопоклонник, янки (об американце), реакционер, негодяй, троцкист, фриц (о немце), магнат, проходимец, живодёр, гангстер, агент, прохвост, гниль, шпион, шарлатан, мразь, твердолобый (об английских консерваторах), диверсант, подкупный, собака, дегенерат, жулик, авантюрист, двурушник, мошенник, лицемер, саботажник, душитель, циник, изверг, подлец, мракобес, вор, вероломный, остолоп, вешатель, миллионер, наёмник, вредитель, мерзавец, иезуит, шкурник, осёл, инквизитор, демагог, либерал, бандит, идиот, кретин, банкир, раскольник, палач, поганый, провокатор, изменник, доллар (долларовая: дипломатия, империализм), садист, спекулянт, сволочь, убийца и так далее и тому подобное.

Я выписал слова, которые встречаются только в иностранных отделах «Правды» и «Большевика», – так сказать, «международную терминологию» советской печати. Без энного количества этих «крепких слов» нельзя найти ни одной международной статьи в прессе СССР. Талантливость и преданность режиму журналиста определяется количеством употреблённых им «крепких слов», то есть цензурной и нецензурной руганью.

Только слово «диктатор» у большевиков или совсем не употребляется, или употребляется очень редко, как бы неохотно. Как говорят русские, «на воре шапка горит».

Что касается «внутренней терминологии», то она куда богаче и «сочнее». Здесь большевики ввели в ход совершенно новые, ими изобретённые слова, которые не были известны знатокам русского языка, таким как упомянутый Даль или академик Шахматов, или просто старым русским людям.

Справедливость требует заметить, что советская журналистика и пропаганда знают достаточное количество возвышенных слов, сравнений, эпитетов и целых выражений. Вот неполный перечень возвышенных слов и словосочетаний, которые относятся только к личности Сталина:

Существительные: вождь, учитель, гений, мудрец, организатор, продолжатель, основоположник, титан, гигант, творец, исполин, водитель, предводитель, отец народов, создатель, освободитель, мыслитель, теоретик, ученый, корифей.

Прилагательные: великий, величайший, мудрый, мудрейший, гениальный, гениальнейший, непобедимый, храбрый, прозорливый, дальновидный, бесстрашный, эпохальный, бессмертный, вечный.