Коллектив авторов - Югославия в XX веке. Очерки политической истории

После смерти Франца Иосифа осенью 1916 г. на престол вступил император Карл. Внутриполитическое давление в империи уменьшилось. Весной 1917 г. снова был созван рейхсрат. За день до его открытия 33 словенских, хорватских и сербских депутата австрийской части империи и Далмации объединились в Югославянский клуб (фракцию). 30 мая 1917 г. его председатель А. Корошец огласил Майскую декларацию, призывавшую к объединению словенцев, хорватов и сербов на основе национального принципа и хорватского государственного права в самостоятельное демократическое государственное образование под габсбургским жезлом.

И. Шуштершич, до конца остававшийся на австрославистских позициях лояльности империи и резко осуждавший деятельность югославянских депутатов, после обнародования Майской декларации стремительно терял политическое влияние. В ноябре 1917 г. он вышел из Югославянского клуба, а через несколько дней распустил Всесловенскую народную партию и основал Словенскую крестьянскую партию. Однако Всесловенская народная партия и не подумала распускаться. В декабре состоялось общее собрание ее членов, признавшее действия Шуштершича незаконными и избравшее своим председателем А. Корошеца, ставшего после неожиданной смерти Я. Крека в октябре 1917 г. бесспорным лидером словенской политики. Им он и оставался на протяжении всей дальнейшей жизни (до 1940 г).

Движение в поддержку Майской декларации достигло своего пика 24 марта 1918 г., когда в Любляне состоялось торжественное вручение А. Корошецу 200 тыс. подписей сторонников этого меморандума. Большинство подписчиков, впрочем, полагали, что решение югославянского вопроса произойдет в рамках империи. Социал-демократы не поддерживали политики Югославянского клуба, отвергая сотрудничество с буржуазными партиями. Такая позиция вызывала недовольство у некоторых членов партии. Группа молодежи покинула ее ряды и весной 1918 г. присоединилась к югославянскому движению.

В империи ширилось антивоенное движение. В феврале 1918 г. вспыхнуло восстание матросов в Боке Которской, в мае – военнослужащих в Юденбурге, Мюрее и Радгоне. В них приняли участие и словенские солдаты. В мае 1918 г. правительство запретило агитацию в поддержку Майской декларации и подтвердило немецким партиям свою решимость сохранить за немцами доступ к Адриатике. После такого заявления правительства даже социал-демократы изменили свою точку зрения и присоединились к Майскому движению. Либералы, до тех пор еще не имевшие общесловенской организации, в середине 1918 г. объединились в Югославянскую демократическую партию. Началось формирование надпартийного органа национального представительства. Им стал Национальный комитет словенских земель и Истрии, образованный в Любляне 17–18 августа 1918 г. В него вошли представители всех словенских партий. В Загребе 6 октября 1918 г. было установлено Народное Вече Словенцев, Хорватов и Сербов как верховный орган южных славян империи. Председателем обоих органов стал Антон Корошец.

Так накануне распада Австро-Венгрии уже возникли первые органы автономной словенской и югославянской власти, хотя никто еще не имел четкого представления о будущей Югославии и ее государственном устройстве. Существовали и проекты объединения с Сербией и Черногорией, но словенские политики не сформулировали никаких концепций регулирования межнациональных отношений в будущем государстве. Большинство словенцев мало что знали о сербах, да и сам их лидер Корошец никогда не бывал в Сербии и не мог себе реально представить ситуацию в ней. Обсуждение важнейших вопросов, касавшихся будущего государства, было в начальной стадии, когда тысячелетняя империя прекратила свое существование. Это событие застало словенских политиков врасплох. Распад империи встретили в Любляне с воодушевлением, славили Югославию, американского президента Вильсона и «самоопределение». О Карагеоргиевичах никто и не упоминал.

Ни одна из распространенных среди словенцев перед Первой мировой войной югославянских программ не ориентировалась на отделение словенских земель от Австро-Венгрии. Ни одна из политических партий не была готова к образованию Югославии, не имела разработанного проекта основ будущего государственного объединения.

1 Pleterski J. Nekaj vprašanj slovenske zgodovine v desetletju 1894–1904 // Zgodovinski časopis 31. Ljubljana. 1977. N 1–2. S. 7–8.

2 Ibid. S. 8–9.

3 Vodopivec P. Od Pohlinove slovnice do samostojne države. Slovenska zgodovina od konca 18. Stoletja do konca 20. Stoletja. Ljubljana. 2006. S. 114.

4 Pančur A. Nastanek političnih strank // Slovenska novejša zgodovina Zv. 1.1848–1992. S. 34.

5 Gestrin F., Melik V. Slovenska zgodovina od konca XVIII stoletja do 1918. Ljubljana, 1973. S. 281.

6 Чуркина И. В. Национальный вопрос в программах словенских партий накануне Первой мировой войны. // На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII – начало XX вв. М., 1997. С. 273–275.

7 Gestrin F., Melik V. Op. cit. S. 305; Чуркина И. Национальные программы словенских партий накануне первой мировой войны. // Европейська полiтика: вiд регiональних конфлiктiв до Першоï свiтовоï вiйни. Чернiвцi. 1995. С. 49–50.

8 Ненашева З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале XX в. М. 1984. С. 29.

9 Pleterski J. Op. cit. S. 20–21.

10 Vodopivec P. Op. cit. S. 119.

11 Pančur A. Politično življenje po volilnih reformah // Slovenska novejša zgodovina Zv. 1.1848–1992. S. 40.

12 Ibid. S. 41.

13 Vodopivec P. Op. cit. S. 148.

14 Gantar Godina I. Neoslavizem in Slovenci. Ljubljana. 1994. S. 11–12.

15 Ibid. S. 133–143.

16 Чуркина И.В. Образование партийно-политической системы в Словении (90-е гг. XIX в. – 1914 г.) // Человек на Балканах. Государство и его институты. Гримасы политической модернизации (последняя четверть XIX – начало XX в.). СПб., 2006. С. 95.

17 Melik V Ivan Hribar in njegovi spomini. In: Ivan Hribar. Moji spomini. Ljubljana, 1984. II. Del. S. 637.

18 Gantar Godina I. Op. cit. S. 175.

19 Vodopivec P. Op. cit. S. 147.

20 Vodopivec P. Op. cit. S. 149.

21 Gestrin F., Melik V Op. cit. S. 318.

22 Ibid. S. 323.

23 Vodopivec P. Op. cit. S. 153.

24 Vodopivec P. Op. cit. S. 154.

25 Rahten A. Zadnji slovenski avstrijakant: Prispevek k politični biografiji dr. Ivana Šušteršiča // Zgodovinski časopis 53.1999. N 2. S. 198.

26 Vodopivec P. Op. cit. S. 159.

27 Rahten A. Op. cit. S. 198–200.

Оккупационный режим. Международно-правовыми документами, регламентирующими статус Боснии и Герцеговины (БиГ) после 1878 г., являлась ст. 35 Берлинского трактата, определившая рамки австро-венгерского оккупационного мандата как право занятия и владения ее территорией, и так называемая Новипазарская конвенция (21 апреля 1879 г.), разрешавшая Австро-Венгрии разместить свои гарнизоны в Новипазарском санджаке.

В период от оккупации до аннексии (1878–1908) государственно-правовой статус БиГ был «правовой аномалией»: формально она оставалась османской провинцией, султан и далее являлся ее легитимным сюзереном, в то время как реальная власть принадлежала Австро-Венгрии. В формально-правовом поле Габсбургской монархии Босния и Герцеговина не вошла ни в состав Цислейтании (Австрии), ни в состав Транслейтании (Венгрии), а была выделена в особую, третью единицу империи, принадлежащую короне Габсбургов и управлявшуюся совместно правительствами Австрии и Венгрии (от их имени административные функции исполняло министерство финансов монархии). Правовая система БиГ не являлась ни австрийской, ни венгерской, жители также не стали ни австрийскими, ни венгерскими подданными. До принятия Конституции 1910 г. БиГ не располагала никакими правами автономии и не участвовала в исполнительной власти монархии 1.